переговорном процессе еще, что называется, безо всякой драки остался за Северным Вьетнамом.

С 3 апреля по 10 мая 1968 года обе стороны занимались поисками места для предстоящей встречи. США предложили Женеву, Северный Вьетнам отклонил вариант. Ханой настаивал на столице Камбоджи Пномпене, Вашингтон возражал, мотивируя это тем, что не имеет в этом городе посольства. Тогда Политбюро ЦК ПТВ назвало Варшаву, американцы отказались, потому что в коммунистическом городе северные вьетнамцы смогут, по словам президента Джонсона, “играть против нас краплеными картами”‹21›. Наконец, 3 мая Северный Вьетнам высказался за то, чтобы представители обеих сторон встретились в Париже 10 мая. Коммунисты четко почувствовали границы терпения Джонсона. За три дня до предложения Ханоя президент как раз имел длительную беседу относительно возобновления бомбардировок объектов к северу от 19° северной широты и обещал решить вопрос в течение нескольких дней.

В период с 10 мая по конец октября 1968-го Ханой демонстрировал обычные для себя приемы ведения переговоров – он упрямо не желал идти ни на какие-то “серьезные” шаги, прибегая к вульгарным пропагандистским приемам и обвиняя США во всех мыслимых и немыслимых грехах. Американская делегация терпеливо сносила все выходки партнеров, стараясь добиться от них реальных действий в направлении разрешения конфликта. США гарантировали прекращение любых бомбовых ударов по территории Северного Вьетнама при условии, что противник примет определенные “согласительные пункты”. Условия эти, нигде не записанные и не опубликованные, таковы: 1. СВ должен признать ПЮВ участником переговорного процесса. 2. СВ должен воздержаться от атак и обстрелов крупных городов Южного Вьетнама. 3. СВ не должен выдвигать войска из ДМЗ на территорию ЮВ и обстреливать ее из артиллерийских орудий. 4. СВ должен разрешить полеты над своей территорией самолетам-разведчикам Соединенных Штатов. 5. За прекращением бомбардировок должны немедленно последовать серьезные переговоры. Участники делегации Соединенных Штатов недвусмысленно дали понять, что нарушение любого из выдвинутых условий приведет к возобновлению воздушных ударов по Северному Вьетнаму‹22›.

Все лето и начало осени 1968-го северовьетнамская делегация в типичном для коммунистов духе вела препирательства по каждому из пунктов. Прогресса не наблюдалось, а тем временем в США приближались президентские выборы, от которых все заинтересованные стороны ждали разных результатов. Президент Джонсон и демократы стремились к полному прекращению бомбардировок и началу настоящих переговоров, чтобы помочь Губерту Хамфри одолеть “набиравшего вес” Ричарда Никсона. Северные вьетнамцы, научившиеся уже понимать, насколько важны для них нюансы внутренней политики Соединенных Штатов, предпочли бы победу Хамфри, сознавая, что либерал в Белом доме куда полезнее для них, чем антикоммунист Никсон. В свою очередь, южные вьетнамцы надеялись, что верх одержит Никсон. Сам Никсон и республиканцы не могли выступить против прекращения бомбардировок и серьезных переговоров, потому что представляли, насколько негативно такая позиция скажется на их кампании.

31 октября, проконсультировавшись с кабинетом, лидерами конгресса, Объединенным комитетом, послом Банкером и генералом Абрамсом, Джонсон объявил о прекращении бомбардировок Северного Вьетнама. Как и следовало ожидать, южные вьетнамцы в последний момент попытались скомкать переговоры, когда же это не получилось, отказались участвовать в них. Эйверилл Гарриман, глава переговорной делегации Соединенных Штатов, позднее бросал республиканцам обвинение в том, что они посоветовали президенту Тхиеу подождать окончания выборов‹23›. Президент Джонсон тоже озвучивал аналогичный упрек‹24›.

“Серьезные” переговоры, которые должны были начаться сразу же после прекращения бомбардировок, разумеется, застопорились. Первое пленарное заседание состоялось 25 января 1969-го, но завершилось ничем. Ничего не изменилось и через месяц, и еще на протяжении трех с половиной лет. Более того, северные вьетнамцы незамедлительно нарушили “согласительные пункты”. Они сохранили свое военное присутствие в ДМЗ, они обстреливали города Южного Вьетнама и безоружные американские самолеты- разведчики.

Таким образом, и второй раунд остался за коммунистами, которым удалось добиться прекращения бомбежек, ничего не дав взамен американцам. Позднее основные организаторы решения от 31 октября сами сомневались в его мудрости. Ростоу писал: “Еще вопрос, назовут или нет в будущем специалисты мудрым шаг, предпринятый Джонсоном 31 октября. Можно отметить, что в тот момент Джонсон и его советники считали это решение, как высказался Абрамс, 'правильным ходом'”‹25›. Джонсон высказывал сомнения в разумности хода, когда писал: “Совершил ли я ошибку, отменив 31 октября все бомбардировки Севера?”‹26› В декабре 1969-го Джонсон признался президенту Никсону, что “все приостановки бомбардировок являлись ошибками”‹27›. Мотивы Джонсона становятся еще менее объяснимыми, если учесть, что 29 октября президент приказал генералу Абрамсу приступить к массированным наступательным операциям в Южном Вьетнаме и подвигнуть на такие же действия АРВ. Фактически получалось, что одной рукой президент выдвигал вперед сухопутные силы, другой же запрещал все активные действия авиации. Историки, вероятно, решат, что Джонсон ошибался, когда отдавал приказ о прекращении бомбардировок с 31 октября, но большего осуждения достойна не сама ошибка, а отвратительные политические мотивации.

Ни об одном из эпизодов Второй Индокитайской войны не писали и не показывали по телевидению большей чуши, чем об осаде Ке-Сань. Брэдструп назвал это явление “синдромом Дьен-Бьен-Фу”‹28›. Газетчики и телевизионщики пускались во все тяжкие, чтобы доказать совпадение между тактическими ситуациями, и наперебой предсказывали печальный конец американского контингента на оперативной базе Ке-Сань. Сходства, разумеется, были. В обоих случаях АСВ окружила гарнизоны превосходящими по численности силами и имела возможность обстреливать их из артиллерийских орудий и минометов. Как французские защитники Дьен-Бьен-Фу, так и окруженные в Ке-Сань американцы полностью зависели от поставок снабженческих грузов по воздуху.

Тем не менее различия между этими двумя случаями, не принимаемые во внимание мудрецами из СМИ, гораздо весомее, чем их сходство. В Дьен-Бьен-Фу существовало два фактора, оказавшихся в конечном итоге фатальными для французов, это – перевес Зиапа в артиллерии и минометах и его способность перерезать воздушные мосты, с помощью которых осажденные получали все необходимое. Во время же осады оперативной базы Ке-Сань Зиап и близко не имел превосходства в огневой мощи. Комбинация ударов авиации и внешнего артиллерийского огня обеспечивала Вестморленду колоссальный перевес. Кроме того, хотя теоретически Зиап обладал возможностью перерезать или значительно затруднить воздушное сообщение с гарнизоном Ке-Сань, коммунисты на практике ничего подобного не осуществили.

Второй миф, созданный СМИ вокруг Ке-Сань без всяких на то оснований, состоит в том, что будто бы Зиап рассматривал Ке-Сань как отвлекающий стратегический маневр во время нападения на города в ходе Новогоднего наступления. Сопоставление сил, задействованных с обеих сторон в сражении за Ке-Сань, говорит о безосновательности этой теории. Непосредственно для осады Ке-Сань Зиап отрядил две дивизии, 304-ю и 325С, то есть всего вместе с подразделениями поддержки что-то около 20 000 или 25 000 человек. Кроме того, Зиап держал еще две дивизии АСВ, всю 320-ю и части 324-й (еще 12 000 – 15 000 человек), на расстоянии поддержки от форпоста морских пехотинцев (примерно в двадцати километрах). В то время как гарнизон, состоявший из четырех батальонов МП и усиленный 37-м батальоном рейнджеров из состава АРВ, насчитывал всего 6000 человек. Получается, что Зиап задействовал от 32 000 до 40 000 солдат и офицеров АСВ (причем лучших) в отвлекающем маневре с целью связать боями 6 000 морских пехотинцев США и рейнджеров АРВ. Если Ке-Сань и являлась для коммунистов тем, чем ее считают доморощенные американские стратеги из СМИ, то в истории трудновато будет найти аналогичные примеры столь же неоправданно расточительного применения войск.

Однако подобные выкладки, конечно, не убедительны для счетчиков из штабов “делателей новостей”, которые заявляют, что от 20 000 до 45 000 военнослужащих США было приковано к месту из-за ситуации в Ке-Сань в качестве резервов и для обеспечения поддержки. Это абсолютная чушь. Американские войска в зоне ответственности I корпуса не оказывали поддержки гарнизону Ке-Сань, а также не стягивались в данный район как резервы, но вели бои вдоль ДМЗ и на густонаселенных прибрежных равнинах.

Пресса и телевидение раздули и третий бессмертный миф о том, что будто бы бои под Ке-Сань были самыми ожесточенными, а потери американцев наиболее серьезными на протяжении всей Второй