– Конечно знаю! А какое это отношение имеет к нам? – делано удивился Митя.

– Да, едренать. Какое? – оскорбился на недвусмысленное предположение Боряныч.

– Ну как какое? Мне кажется, что вы вместе со своей женой просто не совсем трезвы. Не так ли? – обратилась к Борянычу Евгения.

– Да я, может быть, самая трезвая из всех, кто тут сидит! – громко возмутилась Любка.

Аркадий, общавшийся с банковским служащим, услышал Любкин протест и, извинившись перед операционистом, побежал на помощь Мите, пытавшемуся всех успокоить:

– Да что вы, ей-богу. Утихомирьтесь. Все будет нормально.

– Да не пьяные мы совсем. Чево попусту наговаривать, – заплетающимся языком твердил Боряныч.

– Что случилось? – тихо спросил Аркадий.

– Ну как что? Они же в нетрезвом виде находятся. Как мы к нотариусу поедем? – волновался Алексей.

– Ну выпили они по пятьдесят грамм коньяку для храбрости. Всего-то делов! Ведь не каждый день квартирами меняемся, – убеждал Аркадий, – сами понимаете. А пока здесь суд да дело, все и выветрится. И преспокойно поедем к нотариусу. Сейчас давайте лучше делом займемся, чем по пустякам отвлекаться. Любовь и Алексей, пойдемте со мной. Там надо расписаться. А вы поговорите лучше о чем-нибудь другом, не касающемся квартирных проблем.

Алексей с Любкой расписались еще в каких-то документах, а Аркадий внимательно следил за всем происходящим.

– Так, все. Теперь вы можете подождать, и вас сейчас проводят в депозитарий, – подвел итог работник банка.

– Нам нужна еще проверка денег, – напомнил Аркадий.

– Я помню. Подойдите сейчас к окошку кассира, и она вам все проверит. Это будет стоить одну десятую долю процента от общей суммы.

– Спасибо. Так, Люба, ты иди ко всем и подожди нас, а мы пока что деньги проверим. Алексей, нам к тому окошку, – распорядился Аркадий, и Любка, покачиваясь, двинулась к остальным.

Аркадий с Алексеем подошли к окошку кассира, и Аркадий извлек из кармана увесистое портмоне, сопроводив свое действо фразой:

– Я заплачу за проверку валюты.

В свою очередь Алексей расстегнул пиджак и рубашку, благодаря чему перед взором Аркадия предстала пачка долларов, закатанная в целлофановый пакет и прикрепленная скотчем к телу. Освободив свои заветные денежки из тесного плена и выпустив их на свободу, Алексей положил купюры в специальную выемку под стеклом. Когда доллары исчезли за пуленепробиваемым стеклом кассы, Аркадий самым любезным тоном обратился к толстой кассирше:

– Будьте так любезны, запакуйте, пожалуйста, в две пачки. В одной должно быть пять тысяч долларов, а в другой пятьдесят одна тысяча. Хорошо?

Кассир кивнула, а Алексей удивленно спросил:

– А зачем их делить-то надо?

– Ну, я же вам уже говорил, – начал врать Аркадий, – что пять тысяч Люба заберет сразу после сделки, а оставшиеся деньги они положат на валютный счет. Мы же уже с вами обсуждали это. Для них самое лучшее иметь деньги на счете, а не дома. Вы меня понимаете?

– Ах да. Я просто забыл. Из головы вылетело. Наверное, волнуюсь.

– Не волнуйтесь. Вы же сами предложили этот банк. И если по какой-то причине сделка не состоится, то придете сюда через три недели, как сказано в дополнительном соглашении, и заберете обе пачки целыми и невредимыми.

– Да-да. Я знаю, что волноваться ни к чему, но вы меня тоже поймите правильно – мало ли что, – заговорил извиняющимся тоном Алексей.

– Эх, дорогой вы мой, – вздохнул Аркадий, – если уж говорить честно, то в этой ситуации теряете отнюдь не вы. Переехать из перовской хрущевки в сталинский дом, расположенный в самом центре! И всего-то за пятьдесят шесть тысяч доплаты. – И он с многозначительной улыбкой посмотрел на Алексея.

– Да, но я, уважаемый, эти деньги не на помойке нашел, а эти супруги… Они же вечно пьяные!

– Мы же обсуждали с вами, что только потому, что они все время пьяные, нам и удалось уговорить их выехать из центра Москвы в ваш прекрасный район. А доплата, как вы сами знаете, не соответствует истинной разнице в стоимости вашей и их квартир. Вы, я думаю, лучше меня осведомлены о ценах на недвижимость. Так что давайте не будем друг перед другом лукавить, а спокойно, без излишних обсуждений закончим все сегодняшние процедуры и получим каждый свое.

– А они потом не передумают? Ну, я имею в виду, когда протрезвеют.

– На ваше счастье, почтеннейший Алексей, они уже никогда не протрезвеют, – ехидно заявил Аркадий. – Итак, сейчас вы с моим родственником спуститесь к ячейке и заложите в нее деньги. А я подожду вас вместе с остальными.

– А Любовь разве не пойдет к ячейке?

– Обязательно пойдет, но не сегодня. Она будет забирать деньги, а положить вы их и сами сможете, – отрезал Аркадий.

– Ну ладно, будь все по-вашему. – И Алексей равнодушно пожал плечами.

Прошло полчаса, и из дверей банка вышла вся компания во главе с Аркадием. Алексей на ходу закурил, а Любка споткнулась и чуть было не упала, сопроводив свои выкрутасы отборным матом. Ее на лету подхватил Митя, а Аркадий поставил точку под проделанной операцией:

– Итак, первый шаг сделан. Теперь расходимся по авто и двигаемся в Леонтьевский переулок. Нотариус должен подъехать через час.

Все повиновались. И когда Аркадий устроился в салоне рафика, Боряныч не преминул напомнить об обещанной дозе спиртного. Воскресенский молча достал из своего рюкзака очередную чекушку и протянул ее Борянычу, который тут же открыл бутылку и начал пить. Когда в бутылке осталось меньше половины, Любка конфисковала ее у мужа и допила остатки водки.

– Значит, так! – напористо проговорил Аркадий, – Сейчас приедем на квартиру, и чтобы вели себя как шелковые! И так базарите, как бакланы помойные, чуть всю малину не обосрали! Сейчас бы они отказались меняться, и чтобы вы тогда делали?! Где бы вы еще нашли таких людей, которые с Тверской улицы в вашу гребаную квартиру поехали бы, да еще и с доплатой?! А? Где?!

– Слушай, Филя, а ты ж говорил, что мы будем меняться с его родителями. А эти-то кто такие? – спросил Боряныч.

На этот раз Любка не стала осаживать своего мужа – напротив, она закурила и вопросительно посмотрела на Аркадия.

– Это его другие родственники, – резко ответил он. – Ладно, шеф, трогай. Едем в Леонтьевский переулок.