Китаец, кажется, объяснял тебе, на что ты можешь пойти в случае своего согласия. Объяснял, если мне не изменяет память, в самой доступной форме.

– Да... – пробормотал тот.

Юлю Орехов придержал в кабинете. Она ожидала, что наедине он исполнит обычный свой ритуал общения – половой акт в трех-четырех позах. Юля называла это секс-минутками. Но, против ожидания, Орехов не стал укладывать ее на диван, а просто сказал:

– Вот что. Кто те двое, которые с тобой были?

– А ты в окно углядел, что ли?

– В этом кабинете вопросы задаю я, – резко, по-следовательски отозвался Вадим. – Кто те двое – парень в грязной рубахе и второй, бородатый амбал? Кто они?

– А, эти, Вадим – это так... шуты гороховые, – улыбнувшись, ответила Юля. – Они из Хабаровска ехали, машину купили и ехали на ней во Владивосток. А машина была гнилая, крякнула, не доезжая до Карманова даже. Не говоря уж об Уссурийске.

– В Карманово? – переспросил Вадим. – Они в Карманове ошивались, что ли? Это ты нарочно? Ты их там подцепила, что ли?

– Почему подцепила? Они сами попросили подкинуть. До Владивостока. Они там, под Кармановом, в переделку попали, мне их жалко даже стало. Попали, как лохи. Хотя они и есть лохи. Веселые, конечно. Там этот бородатый целую комедию разыграл. У него беляк начался. А менты кармановские его повязали да и запихали вместе с тем парнем, что в грязной рубашке, в «клоповник». Их только то спасло, что менты перепились все.

– Ладно, – сказал Орехов. – Твое счастье, что Петю обратно привезла. А то, сдается мне, что ты знала, куда он линяет. Заодно были.

– Все под контролем, Вадим, – широко улыбаясь, ответила Юля. – Все под контролем. Я же привезла его обратно, правильно?

И она, изящно сделав ручкой, вышла из кабинета. Орехов проворчал:

– Ну... дождешься ты у меня...

После ухода Пети-Мешка и Юли Вадим Орехов решил передохнуть: вызвал охрану, машину и поехал в клуб поиграть в кегельбан. Это его не расслабило: как назойливое насекомое, не подверженное воздействию никаких инсектицидных средств, крутилась неотвязная мысль, зудела, пищала, долбилась у виска: киллер, киллер, киллер. Сами нажили себе геморрой. Хотя лучше поздно, чем никогда. Если Кайдан с воровской командой почует, чем пахнет в хозяйстве Боцмана, откуда дует ветер, к чему все эти расстрелы и убийства ряда лидеров «дальних», то – все. Не спасет даже мощная силовая структура «Грома», которая представляла собой не что иное, как разведку и контрразведку могучей ОПГ «Дальние», руководимой вором в законе Боцманом. Боцман мертв. От его имени продолжают править, но Боцман мертв, и если узнают, что он мертв, то – все.

Орехов прекрасно помнил, как его вызвал к себе Китаец и сказал:

– Вадим Дмитриевич, сегодня убит Карл Маркс.

Орехов не врубился сначала, ему показалось, что Китаец немного перегрелся в своем солярии или в джакузи перележал, что ли, но потом вспомнил, что Карлом Марксом называют Максима Карлова, видного авторитета, московского положенца, который гораздо лучше всяких правительственных каналов поддерживал связь со столицей и, кажется, начинал брать под свой контроль ряд крупных структур Владивостока. Более того, Карлов целил подмять под себя председателя правления «Далькредитбанка» Михаила Парнова, который фактически являлся финансовым директором «дальних» и ведал финансами. Парнов был расстрелян на пороге банка, Карлов начал копать, что к чему, и начал копать с настойчивостью и упорством, с которой, верно, его условный тезка писал «Капитал». Карлову упорство вышло боком: он умер не от рака горла, как основатель марксизма, а просто-напросто был взорван в своей машине. После этого Китаец, который стоял за этими заказными убийствами, – Вадим Орехов прекрасно это знал... так вот, Китаец понял, что дальше так продолжаться не может. Что он, Китаец, не может управлять от имени Боцмана. Лидеры «дальних», в преимуществе своем молодые волки, воспитанные на примере Боцмана, считали того неоспоримым авторитетом, слово которого непререкаемо. И если они, и особенно Кайдан, свирепый Кайдан, узнают, что на самом деле во Владивостоке распоряжается не Боцман, а малоизвестный и зловещий Китаец, то «дальние» развалятся. И это приведет к жутким для всего края последствиям.

Вот это и учитывал Китаец, когда сказал начальнику своей охраны Орехову: «Вадим Дмитриевич, сегодня убит Карл Маркс«. И Вадим все понял и принял к сведению, после чего имел с боссом длительный и серьезный разговор. Разговор имел примечательный итог: Китаец решил устроить показательное убийство Ивана Вадимовича Телятникова – вора в законе Боцмана.

Да – Китаец решил убрать Боцмана. Он не мог убить его по-настоящему, потому что полгода назад собственными руками задушил вора в законе в инвалидном кресле, а на место Боцмана посадил марионетку, дублера Боцмана, бывшего актера, который с поразительной похожестью изображал покойного вора. Китаец не мог убить Боцмана, потому что никого, даже вора в законе, нельзя убить дважды – но он мог организовать показательное убийство двойника Боцмана, которого вот уже полгода аккуратно, не светя лишний раз, выдавали за покойного авторитета. И Китаец решил организовать убийство псевдо-Боцмана так, чтобы никто не смог заподозрить обман. Он сумел пробить заказ через... ФСБ. В Москву пошел заказ на устранение «обнаглевшего» Боцмана, а Москва, как оказалось после, перепоручила заказ третьему лицу. Московские деятели всегда предпочитали работать чужими руками. И... получилось так, что заказ передернули и дали исполнителям два имени: не только Боцмана, но и... самого Китайца. Так вышло, что Китаец заказал самого себя.

Он узнал это слишком поздно: прошла информация, что киллер уже выехал по месту заказа. Китаец понимал, что ситуация критическая, потому что работа наверняка поручена профессионалу экстра-класса. Впрочем, главное было сделано: заказ оформили, цепочка Заказчик – Посредник – Исполнитель сработала, и оставалось только подвести итог: выполнить заказ.

Конечно же, Китаец не мог допустить, чтобы убили его самого, а он, как ни глубоко был законспирирован и как ни хорошо охранялся, допускал, что его могут достать. И он замыслил несколько иной финал. Он решил устранить приезжего киллера, а потом устроить показательное убийство псевдо-Боцмана, зачистить концы. И братве было что сказать по поводу смерти Боцмана: рука Москвы. Дескать, убрали отца родного, Батю, как звали некоторые «дальние», еще старой формации, Боцмана. Предъявить братве труп киллера. Все чисто. Потом – пышные похороны подставного Боцмана, и все – пора Китайцу отходить от дел. У него было достаточно денег, чтобы позволить себе это и – лучше всего – перевести все капиталы за границу, а потом смыться туда самому.

Вот это было на уме у Китайца. Всех же его соображений не знали даже самые близкие – полковник ФСБ Калитин, который и передавал в Москву заказ на Боцмана, и шеф охранного бюро «Гром» Орехов.

Киллера уже ждали: схема его будущих действий была прекрасно известна Орехову, чьи люди и оставляли оружие в ячейке хранения. Правда, долгожданный гость что-то запаздывал. За камерой хранения был организован неусыпный двойной надзор, но пока что никто не приходил. Хотя просрочен был лишь неполный день, но Китаец уже тревожился. Его тревога передалась и Орехову. И вот теперь Вадим Дмитриевич играл в кегельбан, раз за разом смазывая подходы. Но мысли его были далеко.

...Кого ждать в гости?

А тут еще и этот придурок Петя взбрыкнул! Наверно, почуял недоброе. У этих актеришек, как говорят, очень тонкая интуиция, чувствуют, когда пахнет жареным. Как крысы... спинным мозгом...

У пояса испустил замысловатую трель сотовый. Вадим Дмитриевич отложил в сторону шар и откинул дисплейную панель телефона:

– Да, Орехов.

– Вадим Дмитрич, есть!.. – ожесточенно выдохнули на том конце связи.

– Что – «есть»? – выговорил Орехов.

– Поймали мужика, который сунулся в камеру хранения и взял чемоданчик!..

– И кто он?

– Китаец!

Орехов выпучил глаза...