нити. А почему в этой древней пещере не выросли каменные столбы, почему не свисают с её сводов каменные влажные корни? Может, бесконечная Река Времени обтекает стороной это место? Может, здесь стоячая лужа, оставшаяся от разлива Реки? Или вообще суводь[136], как бывает за перекатом?..

Мало-помалу пройдя пещеру насквозь, Мгави увидел на дальней стене явно рукотворный квадрат. Внушительную плиту гладкого камня, поставленную нижней гранью на пол. Если верить деду, это была дверь в Подземелье Духов. Туда, где была укрыта Флейта Небес. Мгави почти сразу увидел и замок, запиравший дверь. Это был ребристый каменный круг, выступавший над поверхностью пола. Опять-таки если верить деду, ключ для замка Мгави должен был принести с собой.

Этим ключом должна была стать его ньяма. Да-да, таинственная и непостижимая ньяма, текучая, как вода, стремительная, словно вихрь, тяжёлая, как скала, разящая, точно молния. Бесформенная, но способная принимать любую форму. Невесомая, но неподъёмная, как гора, бесцветная, но таящая в себе радугу, всепроникающая, но готовая смести на своём пути всё.

Ньяма, могучая энергия жизни. Бессильная в отсутствие человеческой воли, живой мысли и воображения, способного перелить безликую энергию в конкретную форму…

— О дух-покровитель, не оставь меня. — Мгави помедлил, обретая сосредоточение, глубоко вдохнул и, мысленно собрав свою ньяму в блистающий солнечный ком, ступил на каменный круг. — Я тот, кто должен войти. Я тот, кто имеет право.

Выдох — и он представил себя гиппопотамом. Матёрым драчливым самцом, защитником своих владений и стада. У него огромные, с локоть, готовые к бою клыки, у него толстая серо-чёрная кожа, чьи железы обильно выделяют розовую слизь, предохраняющую от воды и солнца. Он могуч, он свиреп, у него много самок, а боится он только Чипекве, да и то не особенно…

Камень ощущался под босыми ногами совершенно по-прежнему.

Мгави отпустил образ гиппопотама, вновь сосредоточился и представил себя слоном. Огромным слоном из саванны, которого можно убить, но сделать своим слугой не получится. Он стремителен и свиреп, его лучше не беспокоить[137] . От его поступи содрогается земля, а камни раскалываются и глубоко вминаются в почву…

Не получилось. Замок не пожелал открываться даже под тяжестью степного гиганта.

«Что же тебе нужно, замок? — Мгави глянул себе под ноги, потом на стену, на непокорный квадрат. — Неужели дед ошибся? Или Рисунок Истины всё-таки врёт?..»

На третий раз он представил себя в образе Мокеле-Мбембе, таинственного исполина с ногами слона, гибкой шеей удава и чудовищным крокодильим хвостом. Мокеле-Мбембе поднимает на воде волны, рвёт нежные побеги с макушек деревьев, выворачивает с корнями необъятные пни. Да, да, вот так, вот так…

Где-то в глубине горы раздался гул. Круг под ногами опустился до уровня пола, а выпуклый квадрат медленно пополз вверх, освобождая проход. О духи-покровители, значит, дед всё-таки не ошибся!

Из прохода лился странный, голубоватый свет.

— Убей лев того леопарда… — Мгави покинул образ Мокеле-Мбембе, сделал глубокий вдох и очень осторожно, вслушиваясь и всматриваясь, тронул воздух в проходе острым наконечником ассегая.

Ничто не изменилось. Та же тишина, тот же запах древности, тот же удивительный свет.

«Спасибо, дед…» Мгави поудобнее перехватил ассегай и шагнул через порог.

Он стоял в самом начале наклонного каменного коридора. Стены, пол и потолок неярко и зловеще мерцали, словно выложенные гнилушками. Ход вёл вниз, вызывая мысли о преисподней.

Мгави сделал опасливый шаг… и глухой скрежет за спиной заставил его крутануться на месте. Тяжеловесная каменная дверь возвращалась на место. Мгави бросилось в глаза, что круглого ребристого круга-замка по эту сторону не было видно.

Он только пожал плечами. Зайдя настолько далеко, глупо было бы шарахаться назад или заниматься поисками выхода, не достигнув окончательной цели. Цели, до которой поистине оставались считаные шаги…

С этой мыслью Мгави двинулся по коридору вперёд, и скоро ему пришлось убедиться, что он не был первым, кто одолел болото, пересёк пустыню и подобрал ключ к замку. Он увидел на полу человеческий скелет и осознал, что самые последние шаги могли оказаться и самыми трудными.

Бренные, хрупкие от времени человеческие останки покоились в конце коридора. Предшественник Мгави не смог одолеть прозрачную глыбу, перегородившую проход. Глыба выглядела гигантским, невероятно чистым кристаллом горного хрусталя. Сквозь толщу можно было разглядеть продолжение коридора…

Вот так.

Позади — закрытая дверь. Впереди — каменная махина. А посредине — сын вождя, внук Великого Колдуна. И ещё кто-то, угодивший в эту мышеловку много лет назад, наверняка задолго до рождения Мгави…

Однако что такое мышеловка для грозного Чёрного Буйвола, неукротимого в гневе?

— Чёрного Буйвола в ловушки лучше не загонять…

Мгави подошёл к хрустальной препоне, на пробу царапнул её копьём… и вдруг замер, затаив дыхание.

Он понял, что видит Флейту Небес.

Маленькую, простенькую дудочку, вмурованную в прозрачную толщу. Даже острый глаз еле различал её при неверном свете гнилушек.

— О духи! — Ошалевший Мгави чуть не выронил ассегай. — Не оставьте! Вразумите меня! Клянусь, я вас не забуду при удачной охоте!

На самом деле он и без духов-наставников отлично знал, что следовало делать. Даром ли столько шишек получил от своего деда-колдуна. Если бессильны нож и копьё, если нет под руками каменного молотка и дубинки из железного дерева, остаётся одно — ньяма. То, что всегда при тебе, то, что до самой смерти тебе не изменит.

— О вы, духи предков, не дайте мне опозорить вас! О вы, всемогущие, умножьте мою силу!

Мгави резко, с протяжным всхлипом втянул воздух ноздрями, выпятил живот и напряг воображение, закручивая свою ньяму в бурлящий шар лавы из священного вулкана Катомби. Стремительное вращение быстро раскалило шар, сделав его из огнисто-багрового сперва золотым, а потом и ослепительно-белым. Когда удерживать эту мощь сделалось почти невозможно, Мгави устремил всю её в раскрытую ладонь, обращённую в сторону глыбы.

Миг — и с ладони, обретая вещественность, слетела шаровая молния, впечаталась в прозрачную плиту…

И ничего вроде бы не произошло.

Ни дыма, ни грохота, ни вспышки, ни разлетающихся осколков…

Мгави напряжённо ждал.

Спустя мгновение хрустальная махина охнула и из точки удара побежали во все стороны трещины. Они проникали всё дальше, ветвились и множились мириадами крохотных радуг…

Ещё несколько мгновений — и глыба, утратившая монолитность, с шорохом осыпалась лавинами мелких переливчатых бус.