— Сто раз целую, нет, сто тысяч миллионов раз…

Хозяйка булочной даже перепугалась. Когда Марухита Ранеро прощалась с ней и благодарила, бедная женщина не могла слова вымолвить.

Донья Монсеррат решила, что пора уходить.

— До свидания, милочка Виситасьон, я бы просидела у вас целый день, так приятно поболтать с вами.

— Большое спасибо.

— Я не льщу, это чистейшая правда. Но видите ли, я уже вам говорила, я не хочу пропускать возношение даров.

— Ну, раз такая причина!

— Вчера я пропустила.

— А я-то совсем еретичкой сделалась. Хоть бы Господь меня не покарал!

Уже у дверей донья Виситасьон думает, что можно бы сказать донье Монсеррат: «А что, если бы мы перешли на „ты“? По-моему, давно пора, как тебе кажется?» Донья Монсеррат такая милая, она, наверно, с восторгом ответила бы «да».

И еще хотела бы донья Виситасьон предложить: «Раз уж мы переходим на „ты“, давай я тебя буду звать Монсе, а ты меня Виси. Согласна?»

Донья Монсеррат и с этим бы согласилась. Она очень любезная женщина, к тому же дружат они уже не первый год — старые друзья! Но странное дело, отворив дверь, донья Виси только решается сказать:

— До свидания, дорогая Монсеррат, не будьте же таким редким гостем.

— Нет-нет, теперь я постараюсь приходить к вам почаще.

— Надеюсь!

— О да. Кстати, Виситасьон, вы не забудете, что обещали мне два куска мыла «Ящерица» по дешевой цене?

— Нет-нет, не беспокойтесь.

Донья Монсеррат как входила в квартиру доньи Виси под ругань попугая с третьего этажа, так и уходит под ту же музыку.

— Ужас какой! Что это?

— Ох, не говорите, дорогая, это не попугай, а сущий дьявол.

— Какой срам! Это надо было бы запретить!

— Вы правы. Я уж не знаю, что делать.

Попугай Рабле — жуткая тварь, это бесстыжий, беспринципный попугай, просто выродок, а не попугай, никакого с ним нет сладу. Временами он, бывает, ведет себя поприличней, выкрикивает «шоколад», «Португалия» и другие слова, подобающие воспитанному попке, но, так как понятия у него нет, он вдруг ни с того ни с сего — и обычно, когда у хозяйки сидят с визитом гости, — разражается самыми грубыми и мерзкими ругательствами, выкрикивая их своим надтреснутым голосом старой девы. Анхелито, примерный и набожный соседский мальчик, пытался одно время наставить Рабле на путь истинный, но ничего не добился, все его усилия оказались тщетны и труд напрасен. Разочаровавшись, он мало-помалу прекратил уроки, и Рабле, лишившись наставника, недели две вытворял такое, что стыдно было слушать. Насколько серьезно обстояло дело, видно из того, что жилец с первого этажа, дон Пио Навас Перес, железнодорожный контролер, обратил на поведение попугая внимание хозяйки.

— Послушайте, сеньора, ваш попугай просто невыносим. Я не хотел вам говорить об этом, но, признайте, нет ведь такого права. Сами посудите, у меня дочурка подрастает, и ей никак не годится слышать такие словечки. Надо что-то сделать, говорю вам!

— Да, дон Пио, это святая правда. Простите, я постараюсь вразумить его. Этот Рабле просто неисправим!

Альфредо Эчеварриа рассказывает своей тетке, донье Лолите Эчеварриа де Касуэла:

— Виси — очаровательная девушка, вот увидишь сама. Вполне современная, элегантная, умная, красивая — всем хороша. Мне кажется, я ее очень люблю.

У тети Лолиты рассеянный вид. Альфредо приходит на ум, что она попросту его не слушает.

— У меня такое впечатление, тетя, что мои сердечные дела тебя ничуть не интересуют.

— Да нет, что ты, глупенький! Как они могут не интересовать меня?

И тут сеньора де Касуэла вдруг начинает ломать руки и закатывать глаза, в конце концов она заливается слезами — рыдает драматично, картинно. Альфредо перепуган.

— Что с тобой?

— Ах, ничего, ничего, оставь меня!

Альфредо пытается ее утешить.

— Да послушай же, тетя, что с тобой случилось? Я тебя чем-то нечаянно обидел?

— Нет, нет, оставь меня, дай мне выплакаться!

Альфредо пробует пошутить — может быть, шутка ее успокоит.

— Ну же, тетя, не закатывай истерику, тебе ведь уже не восемнадцать лет. Посмотреть на тебя, так можно подумать, что у тебя какие-то любовные огорчения…

Лучше бы он этого не говорил! Сеньора де Касуэла побледнела, закатила глаза и — хлоп! — плюхнулась ничком на пол. Дяди Фернандо не было дома — он и другие жильцы собрались у кого-то, потому что вчера в доме было совершено преступление и им надо обменяться мнениями и кое о чем договориться. Альфредо усадил тетю Лолиту в кресло, побрызгал ей в лицо водой: когда она пришла в себя, он велел служанкам приготовить чашку липового чаю.

Наконец донья Лолита обрела дар речи, она взглянула на Альфредо и медленно, грудным голосом произнесла:

— Ты не знаешь, кто бы мог у меня купить корзинку для грязного белья?

Альфредо слегка удивился этому вопросу.

— Нет, не знаю. Какой-нибудь старьевщик.

— Если ты согласишься вынести ее из дому, дарю ее тебе, я ее не желаю видеть. Что выручишь за нее — все твое.

— Хорошо.

Альфредо заподозрил что-то неладное. Когда дядя вернулся, он отозвал его в сторону и сказал:

— Послушай. дядя Фернандо, мне кажется, ты должен свести тетю к врачу — по-моему нее сильное нервное истощение. Какие-то навязчивые идеи появились, сказала мне, чтобы я унес из дому корзину для грязного белья, сна, мол, и видеть ее не желает.

Дон Фернандо Касуэла ни чуточки не встревожился, слушает как ни в чем не бывало. Видя, что он так спокоен, Альфредо подумал: «Черт их там разберет!» — и решил лучше не вмешиваться.

«Ладно, — сказал он себе, — хочется ей с ума сходить, пусть сходит. Я ему все высказал, а если на мои слова не обращают внимания, тем хуже для них. Потом будут плакаться и волосы на себе рвать».

На столе лежит письмо. Листок бумаги украшен штампом «АГРОСИЛЬ» [20], Парфюмерный и аптечный магазин. Улица Майор, 20. Мадрид». Письмо написано красивым каллиграфическим почерком со всякими хвостиками, закорючками и росчерками. Текст письма следующий:

«Дорогая мама!

Пишу Вам эти несколько строк, чтобы поделиться новостью, которая, я уверен, доставит Вам удовольствие. Но прежде чем ее сообщить, хочу пожелать Вам крепкого здоровья — не худшего, чем мое в настоящее время, за что благодарю Господа, — и многих лет счастливой жизни на радость милой моей сестрице Паките, ее супругу и деткам.

Итак, дорогая мама, хочу Вас порадовать: я, хоть живу в разлуке с Вами, уже не одинок в мире, я встретил женщину, которая поможет мне основать семью и создать домашний очаг, будет моей спутницей в трудах житейских и, даст Бог, принесет мне счастье своей добродетелью и истинно христианскими чувствами. Надеюсь, что летом Вы наберетесь сил навестить Вашего сына, который так по Вас тоскует и знает, что Вы испытываете то оке. А о дорожных расходах Вы, мамочка, не беспокойтесь, — только ради удовольствия увидеть Вас я готов заплатить эту сумму и еще много сверх того. Вот увидите, моя невеста Вам понравится. Она добрая, как ангел, трудолюбивая, хорошенькая и добропорядочная девушка.

Вы читаете Улей
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату