— Сядем здесь?

— Очень хорошо, где хочешь. Нати посмотрела ему в глаза.

— Подумать только, какая галантность! Как будто я твоя последняя жертва. От Нати чудесно пахло…

На улице Санта-Энграсиа по левой стороне, невдалеке от площади Чамбери находится дом доньи Селии Весино, вдовы Кортеса.

Ее муж, дон Обдулио Кортес Лопес, коммерсант, скончался после войны вследствие, как гласило траурное извещение в «АБЦ», испытаний, перенесенных во время правления красных.

Всю свою жизнь дон Обдулио был примерным гражданином — честным, совестливым, безупречного поведения, образцом, что называется, порядочности. Он очень увлекался почтовыми голубями, и, когда умер, в специальном журнале ему был посвящен прочувствованный некролог; напечатали его фотоснимок еще в молодые годы и внизу заметку: «Дон Обдулио Кортес Лопес, славный ветеран испанских коломбофилов, автор слов гимна „Лети без помех, о голубь мира“, экс-председатель Королевского общества коломбофилом Альмерии, основатель и руководитель журнала „Голуби и голубятни“ (ежемесячник с международной информацией), по поводу кончины которого мы выражаем самое горячее восхищение его деятельностью и нашу глубокую скорбь». Фотоснимок был окаймлен жирной траурной рамкой. Заметку сочинил дон Леонардо Каскахо, мастер голубиного спорта.

Бедная вдова кое-как перебивается, сдавая добрым знакомым отдельные комнаты, обставленные дешево, в претенциозном кубистском стиле — стены их окрашены в оранжевый и голубой цвета, а недостаток комфорта восполняется по мере сил радушием, соблюдением тайны и бесспорным желанием угодить и услужить.

В первой комнате, как бы парадной и приберегаемой для более почетных клиентов, дон Обдулио с торчащими усами и масляным взглядом смотрит из позолоченной рамы, охраняя, подобно злобному и лукавому божку любви, приют тайных свиданий, доставляющий его вдове кусок хлеба.

В доме доньи Селии притворная нежность словно сочится из стенных пор: нежность эта временами с горьковатым привкусом, а то и чуть-чуть ядовитая. Донья Селия воспитывает двух малышей, детей племянницы, которую четыре или пять месяцев назад свели в могилу невзгоды и огорчения, да авитаминоз вдобавок. Когда является очередная парочка, детишки радостно кричат в коридоре: «Ура, ура, еще один сеньор пришел!» Ангелочки знают, что, если приходит сеньор под руку с сеньоритой, значит, завтра обед будет посытней.

Когда Вентура со своей девушкой впервые пришел к ней в дом, донья Селия сказала:

— Единственная моя просьба к вам — вести себя прилично, прежде всего прилично, в доме дети. Ради Бога, чтобы не было шума.

— Не беспокойтесь, сеньора, пусть это вас не тревожит, вы имеете дело с порядочным человеком.

Вентура и Хулита обычно входили в свою комнату в половине четвертого и покидали ее, когда уже пробьет восемь. Не слышно было даже, чтобы они разговаривали, — одно удовольствие.

В первый день Хулита держалась куда смелей обычного — она все подмечала и высказывала свое мнение по поводу любой мелочи.

— Смотри, какая ужасная лампа, она похожа на клизму.

Вентура этого сходства не находил.

— Ну брось, с чего бы ей походить на клизму? Давай не будь глупышкой, садись со мной рядом.

— Сейчас.

Дон Обдулио со своего портрета глядел на юную парочку почти сурово.

— Слушай, а это кто такой?

— Откуда я знаю? Похож на покойника, наверно, и есть покойник.

Хулита все прохаживалась по комнате. Видно, нервы разыгрались, потому и бегает взад-вперед. Впрочем, никаких других признаков волнения нельзя было заметить.

— И кто теперь ставит в комнате искусственные цветы! Да еще воткнули их в опилки — наверно, думают, что это очень красиво, да?

— Возможно.

Хулита все вертелась по комнате, ну прямо как юла.

— Смотри, смотри, этот ягненочек кривой! Ах, бедняжка!

Действительно, у ягненка, вышитого на одной из диванных подушек, был только один глаз.

Вентура помрачнел — этой беготне вроде бы конца не будет.

— Ты сядешь наконец?

— Ах милый, как ты груб!

А про себя Хулита думала: «Какое это наслаждение — подходить к любви на цыпочках!»

Натура у Хулиты артистическая, куда более артистическая, чем у ее возлюбленного.

Марухита Ранеро, выйдя из кафе, зашла в булочную — позвонить по телефону отцу своих близнецов.

— Я тебе понравилась?

— О да. Слушай, Маруха, да ты сумасшедшая!

— Я? Чего это я сумасшедшая? Пришла, чтобы ты на меня посмотрел, а то бы вечером мой вид тебя разочаровал.

— Ну-ну…

— Слушай, я тебе в самом деле еще нравлюсь?

— Больше, чем раньше, клянусь, да и раньше ты мне нравилась, душечка ты моя!

— Слушай, а если можно будет, ты бы на мне женился?

— Что ты…

— Знаешь, ведь у меня с ним детей не было.

— А его-то куда?

— Да у него рак, это уж точно, врач сказал, ему не выкарабкаться.

— Так-так. Слушай!

— Что?

— Ты и вправду думаешь купить кафе?

— Если ты захочешь, купим. Когда он умрет и мы сможем пожениться. Хочешь, это будет тебе свадебный подарок?

— Да что ты такое говоришь!

— Я многому научилась, милый мой. Кроме того, я теперь богатая, могу делать что захочу. Он все оставляет мне, завещание показывал. Через несколько месяцев я и за пять миллионов не дам себя повесить.

— Что?

— Я говорю, через несколько месяцев — ты меня слышишь? — я и за пять миллионов не дам себя повесить.

— Да-да…

— Ты носишь в бумажнике фото малышей?

— Ношу.

— А мои фото?

— Нет, твоих не ношу. Когда ты вышла замуж, я их сжег, решил, так будет лучше.

— Ох, какой ты! Сегодня ночью я тебе дам другие. Когда ты придешь, ну примерно?

— Когда закроемся, в полвторого или без четверти два.

— Не задерживайся, слышишь, иди прямо ко мне.

— Да-да.

— Адрес запомнил?

— Как же, «Кольяденсе», улица Магдалины.

— Вот-вот. Комната номер три.

— Да-да. Слушай, я вешаю трубку, сюда идет эта свинья.

— До свидания. Слышишь, я тебя целую?

— Да.

Вы читаете Улей
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату