Утром пароход вошёл в узкую бухту. Мы сошли с него и отправились в посёлок искать Колиного знакомого.

У нас был его адрес: «Остров Шикотан. Станция цунами».

В посёлке, видно, жили рыбаки: у причалов стояли моторные суда, около домов сушились сети, от завода на берегу шёл густой запах рыбы.

Мы остановились возле небольшого двухэтажного дома. На его двери висела дощечка: «Станция цунами».

— Вот и пришли! — сказал Коля.

На пороге показалась черноволосая девушка.

— У вас живёт фотокорреспондент?

Девушка улыбнулась.

— У нас. Только его сейчас нет.

— А где он?

— Ушёл. Вы его товарищи?

Теперь заулыбались мы.

— Да. Вот приехали погостить.

— Ну что ж, располагайтесь, — сказала девушка. — У нас на станции часто живут приезжие… Что же вы стоите?

Мы вошли в дом.

— Вот его койка. А вы занимайте те, свободные.

Я потрогал койку корреспондента. Одеяло на ней было примято, будто кто-то только что сидел.

— Куда же он ушёл?

— Неподалёку, на маяк.

Мы сложили свои вещи под кровати и отправились смотреть посёлок. По дороге мы заглянули на почту и отправили Колиным родственникам первую открытку. В ней мы написали:

Вечером мы сидели за столом среди сотрудников станции, и они рассказывали нам, что такое цунами.

— Цунами, понимаете, — это волны, которые получаются при подводных землетрясениях, — объясняли они. — Эти волны бывают очень большие, метров двадцать в высоту. Один японский пароход был заброшен такой волной в самый центр города! А в другом городе волна, затопив улицу, сорвала с фундамента деревянный дом и унесла его в океан… Так вот наша станция должна замечать самое начало землетрясений и предупреждать о них жителей… Между прочим, ваш знакомый очень хотел заснять цунами. Только они бывают редко: последний раз — сильное — было лет пятнадцать назад.

Я вспомнил про корреспондента и посмотрел на часы.

— Что-то запаздывает твой приятель, — сказал я Коле.

Тот пожал плечами.

— Да вы не волнуйтесь, — успокоила нас черноволосая девушка. — Он тут недалеко, на Краю Света. Задержался, наверное.

Мы очень удивились: какой ещё край света? Земля-то ведь круглая, никакого края у неё нет!

— Край Света — это мыс. Крайний мыс нашего острова, — объяснила девушка. — За ним океан, вода до самой Америки! Можно плыть месяц, и не увидишь никакой земли.

— Вот это да! — сказал Коля. Он посмотрел на меня, и я понял, что ему страшно захотелось на Край Света.

— А что, если и нам сходить туда? — сказал я. — Приходим, а этот человек там!

— Сходите.

Нам стали объяснять дорогу.

— Выйдете из посёлка, будет тропинка. Пройдёте по ней, она приведёт вас прямо к маяку. Только никуда не сворачивайте — кругом бамбук. Вы знаете, что такое бамбук?

— Конечно, знаем: из него делают удочки!

— Вот-вот. Там, в бамбуке, много медведей. Отдохните, а утром пойдёте.

Чуть свет мы отправились в путь.

Тропинка вилась по склону сопки. Сначала она шла над посёлком, потом свернула в глубь острова. Мы брели с сопки на сопку, мимо поросших голубым мохом елей, мимо громадных лопухов и высокой, в рост человека, дикой гречихи. Потом лопухи и гречиха исчезли, тропинка запетляла в низкой траве.

— Смотри, Коля, какая подозрительная трава, — сказал я. — Она мне что-то напоминает… я где-то её видел…

— Удочки — вот что она тебе напоминает, — ответил Коля. — Это бамбук.

Бамбук-лилипут! Мы засмеялись и пошли дальше.

Мы перевалили через сопку и наконец почувствовали в воздухе сырость и услыхали ровный сильный гул.

— Океан! — сказал Коля.

Он первый взбежал на пригорок. Перед нами была бесконечная синяя вода, белая паутина волн, берег, а на берегу — каменная башенка. Маяк!

Оставалось только спуститься к нему. Но тропинка упрямо не хотела идти вниз. Она карабкалась с вершины на вершину… Мне это надоело, и я сказал:

— Слушай, Коля, давай махнём напрямик!

— Ты что! А бамбук?

Разве это бамбук!

Бамбуковые кисточки едва доставали нам до колена. Мы переглянулись и сошли с тропинки.

Я плыл по зелёной траве, как пароход. Бамбуковые листья обтекали мои колени, как вода.

Сзади брёл Коля.

Скоро бамбук стал выше. Его листья уже стегали нас по животам.

— Может, повернём? — предложил Коля.

— Ну да!

Я сделал шаг и ухнул в яму. Листья с треском соединились над головой. Из ямы я вылез весь перепачканный и исцарапанный. Колина голова качалась далеко впереди. Бамбук был ему уже до плеч.

— Давай повернём! — крикнул я.

Мы повернули, но — удивительное дело! — бамбук, вместо того чтобы уменьшиться, стал ещё выше. Пошли налево — под ногами оказалась топь. Повернули направо — наткнулись на стену колючих кустов.

Я шёл, падал, поднимался и падал вновь. Колю я уже не видел. Только слышал, как он трещит позади. «Молодец, хорошо идёт!»

Я брёл напрямик, теряя силы, не разбирая пути. Во рту у меня пересохло, ноги слабели.