женщин, но он вспомнил, что как-никак отправляется за собственной смертью, и не мешает хотя бы последние деньки провести с комфортом.
— Это очень опасно, — предостерег он.
— Мне плевать на опасности, когда я рядом с тобой.
— Что такое? — спросил сэр Хью Хок. — Еще одна чертова делегация?
На корабле его королевского величества «Веллесли» перебывали уже почти все кантонские купцы, испрашивающие ту или иную концессию.
— Ну, если это можно назвать делегацией, — сказал Эллиот. — Два молодых человека, которые утверждают, что им крайне необходимо с вами переговорить.
— Может, убийцы? Пусть их обыщут.
Через несколько минут в каюту провели двух юношей. Они имели потасканный вид и явно не кантонское происхождение — это Хок определил с первого взгляда.
— Изложите ваше дело, — приказал генерал на кантонском диалекте, который освоил с обычной для него сноровкой за проведенный волей обстоятельств год в Китае.
— Меня зовут Хун Сюцюань, сэр, — сказал вошедший первым. — Это мой товарищ, Фэн Юньшань. Мы из народа хакка, который живет в горах. Во-первых, мы хотели бы поздравить вас с вашей великой победой.
— Что-то новенькое, — заметил Хок по-английски Эллиоту. — И во-вторых? — обратился он к Хуну.
— Мы хотим предложить вашему превосходительству поддержку и помощь народа хакка в уничтожении негодяев-маньчжуров.
Хок поднял брови:
— Кто такие хакка?
— Мы народ, покоренный китайцами. Это мы еще допускаем, но только не подчинение маньчжурам — ни за что!
— Вы живете под ними две сотни лет, приятель.
— Двести лет позора. Двести лет, в течение которых развращали наш народ. Что вы увидите, если оглянетесь по сторонам? Блуд, нарушение супружеской верности, лихоимство, пьянство и, самое худшее, опиекурение. Ваш долг положить конец всем этим непотребствам.
Хок улыбнулся горячности молодого человека:
— Я несу ответственность только перед ее величеством королевой. А она приказала восстановить торговлю опиумом.
Хун был поражен.
— Вы не поможете нам в нашей борьбе с маньчжурами?
— Я здесь не для того, чтобы вмешиваться в местную политику, приятель. Если маньчжурское правительство падет, кто его сменит? Только анархия. Или вы видите себя в роли императора?
— Вы, сэр, такой же большой негодяй, как и все маньчжуры! — воскликнул Хун.
Пытаясь успокоить товарища, Фэн схватил его за руку.
Улыбка сползла с лица Хока.
— Адмирал Эллиот, — хмуро процедил он, — выкиньте эту шваль с нашего корабля, пока я не потерял терпение.
Мартин выбрал один из баррингтоновских сампанов, превосходящий роскошью любую посудину в этих водах, и на рассвете следующего дня отплыл вниз по реке. Джейн пришла на пристань проводить его, ее рыжие волосы развевались на ветру.
— Я буду ждать тебя… А ты хорошенько о нем заботься, — наказала она Чуньу.
Мартин сжал руки Джейн, попрощался с Канцзюем, на которого оставил управление Домом, и взошел на сампан. Если он вернется, как обещал Джейн, весь мир будет лежать у их ног. Он вновь ощутил радость жизни, но скоро его иллюзии развеялись. Через два дня спуска по реке он прибыл в Циньцзян и застал город во взбудораженном состоянии смятения и неопределенности.
— Неужели вы не слышали, Баррингтон? — встретил его вопросом губернатор Ху Жэньвэн. — Корабли варваров уже в устье реки. Они обстреляли Шанхай.
Итак, Хок не стал дожидаться его возвращения и приступил к осуществлению своих угроз; очевидно, Британская эскадра последовала на север сразу за судном Мартина, держась вне поля его зрения за линией горизонта. Эти действия англичан превращали в полнейшую бессмыслицу всю дальнейшую возню с переговорами. Всю — за исключением требований, предъявленных англичанами под дулами орудий.
И все-таки у Мартина не оставалось выбора, ему следовало как можно быстрее добраться до Пекина. Однако он продвигался вперед не так быстро, как хотелось. За столетия Великий канал пришел в упадок и запустение. Стены во многих местах обрушились, и пройти по каналу было для рулевых настоящим подвигом; кое-где водоросли разрослись так сильно, что приходилось на шестах пробиваться вперед.
Но команда Мартина справлялась превосходно, и спустя десять дней сампан пересек широкую ленту Хуанхэ — Желтой реки. Еще через неделю они вошли в Вэйхэ чуть выше города Тяньцзиня. Там Мартин оставил сампан ждать своего возвращения и на лошадях пустился, в последний отрезок пути; стояли погожие летние дни, и дорога через необъятную Северо-Китайскую равнину оказалась довольно легкой.
Отец частенько рассказывал Мартину о чудесах Пекина, о простирающемся к югу от столицы императорском парке с серебристыми елями, о высоких пурпурных стенах, об уличном шуме и толчее… и город оправдал его ожидания. Более того — ему открылись ворота Запретного города, куда так и не удалось проникнуть Роберту Баррингтону. Он предъявил свои верительные грамоты стражам огромных ворот Тяньаньмэнь, по обеим сторонам которых возвышались дозорные башни, доминирующие над обнесенными стеной внутренними владениями.
— Ни одна живая душа, кроме членов императорской семьи и представителей правительственного совета, не может войти в Запретный город, — уведомил его капитан, начальник стражи. — Я сообщу ваше имя главному евнуху.
В проеме ворот Мартин видел широкие аллеи, совершенно пустынные — лишь изредка мелькнет фигура женщины или евнуха, а в отдалении — здания старинных дворцов с колоннами и многочисленными пристройками, еще дальше на холме из зелени деревьев поднимался сверкающий на солнце белизной Байтасы — буддийский храм, очертаниями напоминающий огромную бутыль.
Ждать пришлось совсем недолго, к воротам подошел евнух и сказал:
— Ваше присутствие здесь угодно нашим повелителям, но его величество пребывает сейчас в Юаньминъюане, Летнем дворце, и вы должны следовать туда. Лошади уже поданы.
Чуньу разворчалась — ее утомило путешествие, но пришлось снова сесть на коней и скакать на северо-запад. Правда, путь оказался недалек, и вскоре они увидели раскинувшийся на шестидесяти тысячах акров Юаньминъюань — созданный императором Сяньлуном сказочный мир: мраморные дворцы, деревья и кустарники самых разных пород, по большей части неизвестных в Европе, тише пруды и миниатюрные озера с золотыми рыбками невиданных расцветок, ослепляющие своей белизной изогнутые каменные мостики.
Даже Чуньу была поражена.
— Я не думала, что на земле может существовать такой рай, — призналась она.
— Юаньминъюань является совершенным творением Цинской династии, — назидательно изрек евнух Хо Сэньфу.
Мартина провели в дом на окраине парка, где его принял младший брат Сына Небес принц Хуэй, чья подпись стояла на документах, удостоверяющих миссию Баррингтона. Аудиенция состоялась в очень скромно обставленном зале — только ковер на полу и драпировка на стенах, а посередине одно- единственное кресло, в котором восседал принц Хуэй. Не снимая шляпы, Мартин встал у двери рядом с
