этому рангу военным знаком — «леопардом». Но кроме того, за ваши заслуги перед династией… — Он снова поднял руку, и другой евнух выступил вперед, держа в руках желтое шелковое одеяние. — Я дарую вам охотничью куртку Цинов как свидетельство того, что вы снискали милость Сына Небес.
— Я… я благодарю ваше величество, — запинаясь, проговорил Мартин.
— Теперь ступайте. Я сообщу вам о моем решении после того, как все обдумаю.
Пятясь, Мартин также на коленях покинул зал.
— Ты был на аудиенции у Сына Небес! — Чуньу охватил благоговейный трепет. — И теперь ты чиновник третьего ранга. — Она обняла и поцеловала Мартина. — Расскажи мне про него, Баррингтон. Расскажи мне о его величии, о его могуществе.
— И того и другого он явил мне совсем немного, — отбивался Мартин. — Поживем — увидим.
Уже смеркалось, когда Мартина снова вызвали в зал приемов и он снова предстал перед принцем Хуэем, Хо Сэньфу и еще одним чиновником, которого прежде не видел. Судя по крепкому сложению и густым усам, это был маньчжур. Мартин украдкой взглянул на занавеску — кто знает, вдруг за ней опять сидит Сын Небес и прислушивается к разговору?
— Его величество принял решение, — сказал принц. — Вы немедленно возвращаетесь в Нанкин, Баррингтон. С вами едут Хо Сэньфу, а также, — он посмотрел на сидящего справа, — специальный императорский уполномоченный Динчжэн. Там вы встретитесь с генералом варваров и дадите согласие на их требования, но с одним исключением: уполномоченный Линь Цзэху не будет им выдан. Если он заслуживает наказания за чрезмерное, рвение, то оно будет применено к нему по указу Сына Небес. А сейчас идите. Вам надо спешить.
Мартин проглотил комок в горле и снова украдкой взглянул на занавеску.
— Если мне позволят обратиться к его величеству…
— Вы полагаете, его величеству нечем больше заняться, кроме как бесконечно вас выслушивать? Я дал вам указания. Займитесь их выполнением. Сделайте все как надо, пресеките наскоки этих варваров, и торговые привилегии Дома Баррингтонов будут закреплены до скончания веков.
Динчжэн и Хо Сэньфу вышли вместе с Мартином.
— Выезжаем тотчас, — сказал Динчжэн.
— Вы так спешите капитулировать? — спросил Мартин. — Боюсь, его величество получил неверный совет. Надо было вступить в сражение и разгромить англичан.
— Слишком поздно, — ответил Динчжэн. — Сегодня утром пришло известие, что их корабли вошли в Янцзы и пробились вверх по реке.
— Как далеко? — Мартин был ошарашен.
— Они вступили в бой с артиллерийскими батареями в Цзянъине и подавили их, затем прошли мимо Циньцзяна. Прибывший утром гонец сообщил, что варвары уже обстреливают Нанкин.
Мартин не дал своей команде ни минуты отдыха, днем и ночью без остановки сампан спускался вниз по каналу. Бомбардируют Нанкин! Его семья под обстрелом! Отцу-то не привыкать, но его любимая, Джейн…
— Если она погибнет, тебе не на ком больше будет жениться, — небрежно заметила Чуньу.
Восемь суток спустя после отъезда из Пекина они достигли реки и увидели, что выход из Великого канала сторожат два британских фрегата: они напрочь пресекли движение судов как по Янцзы, так и собственно по каналу. Мартину донесли об этом знаменные на берегу и шкиперы сампанов, которых уже завернули обратно. Тем самым Хок показывал, что не замедлит осуществить свои угрозы и свести на нет китайскую, торговлю по воде — эффективнее даже, чем это сделали тридцать лет назад Роберт Баррингтон и Чжэн И Сао.
Мартин поднял белый флаг. После того как он назвал себя и заявил о цели своего путешествия, ему разрешили следовать дальше.
На реке у Нанкина стояли три линейных корабля и три фрегата, а также несколько транспортников. На северном берегу напротив города высадились войска и разбили там палаточный лагерь. Позже Мартин узнал, что три других линейных корабля были посланы к устью реки с целью предотвращения блокады с моря, которую мог предпринять китайский флот.
Весла несли сампан вверх против течения, а Мартин пожирал глазами город. Заметных разрушений не было, зато сильно поредело плавучее предместье из стоящих у берега сампанов, которое раньше растягивалось чуть ли не на полмили. С первого взгляда не пострадал вроде бы и принадлежащий Дому огромный склад, но странное дело — флага, который обычно развевался над ним, теперь не оказалось на месте. Мартин направил свой сампан к флагману Британской эскадры.
— Ну, Баррингтон, — спросил Хок, — с миром или с войной?
— Сын Небес выбрал мир, сэр Хью. Поскольку, как он сказал мне, произведенные внешними варварами разрушения для маньчжурской империи — это не более чем булавочные уколы.
Хок молча воззрился на Мартина, а Эллиот изо всех сил старался сдержать улыбку.
— Идемте вниз, мистер Баррингтон, — пригласил адмирал.
Мартин представил Динчжэна и Хо Сэньфу, которые поднялись на борт вместе с ним, однако Хок почти не обращал на них внимания.
— Значит, говорите, ваш император согласен на наши требования? — спросил генерал, когда все уселись за стол.
— За одним исключением. Его величество не выдаст вам уполномоченного Линя. Если уполномоченный заслуживает наказания за чрезмерное рвение, то это дело маньчжуров.
— Я предупреждал вас, что переговоров не будет, — сказал Хок. — Мои требования можно либо принять целиком, либо отвергнуть.
— Конечно, вам решать, — ответил Мартин.
Хо Сэньфу обеспокоенно заерзал, Динчжэн принял озадаченный вид.
Эллиот откашлялся.
— Собственно говоря, сэр Хью, мы получили именно то, за чем пришли. Если Баррингтон заверит нас, что с этим человеком, Линем, соответствующим образом разберутся, то я рекомендовал бы подписать договор.
— Черт побери! — воскликнул Хок. — Хорошо, Баррингтон, вы можете дать нам такое заверение?
Мартин обещал: он знал, что Линь понесет наказание, пусть даже это будет всего-навсего денежный штраф.
Мартину не терпелось скорее сойти на берег и оказаться в Доме. Отсутствие флага тревожило его. Недобрые предчувствия подтвердились: едва он вошел в ворота, в глаза бросились окаменевшие от горя лица слуг, вышедших с поклонами ему навстречу.
Дом стоял целехонький, не заметно никаких следов разрушений после недавнего обстрела города.
— Как это случилось? — спросил он Канцзюя.
— Наверное, из-за гнева, который он испытал, видя все происходящее. Великий Баррингтон испустил громкий крик — и умер.
Мартин смотрел мимо него, на Джейн. В отличие от облачившихся в белое китайцев она была в черном.
— Или, возможно, из-за того, что он узнал о нас с тобой, — спокойно добавила она по- английски.
Роберта Баррингтона забальзамировали, так как считалось, что нельзя хоронить покойника, пусть и
