смущение: 'мы не только не оставляем раздражительности и гнева, но и предаемся злопамятности'.

Второй раз, соответственно, пропускает второй этап — раздражение — и только третий раз авва дает все полностью, но в обратной последовательности, что вполне логично, поскольку сразу определяется степень тяжести каждого из этапов: '…ибо иное злопамятность, иное гнев, иное раздражительность и иное смущение'. В четвертый раз он пропускает не только четвертый этап — злопамятность, но и третий — гнев, который, против ожидания, не выпал в предыдущий третий раз: 'Смущение же есть то самое движение и возбуждение помыслов, которое воздвигает и раздражает сердце. Раздражение же есть отомстительное восстание на опечалившего'. А в следующий, пятый раз, видимо, чтобы все же точно выдержать принятый принцип, он опускает только один последний этап — злопамятность.

Такое скольжение пропущенного этапа в результате придает всему поучению вид нисходящей лестницы (если, конечно, его содержание откладывается в голове в виде зрительно формируемой схемы). Это — лестница, уводящая в преисподнюю ада…

Наконец, только в шестой раз, как бы открывая ученикам всю схему, которую они и так уже восстановили для себя из фрагментов, он дает точную последовательность четырех этапов: 'ибо если кто- либо в начале смущения <…> поспешит укорить себя <…> Гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность'. И тут же еще раз повторяет все четыре этапа для закрепления: 'Вот, я вам показал различие: понимаете ли? Вот, вы слышали, что такое начальное смущение и что раздражительность, что такое гнев и что злопамятность', — это седьмое по счету повторение всего развития страсти.

Оставшиеся три упоминания сконцентрированы в основном на последних этапах. Дважды авва Дорофей пропускает смущение и раздражение, один раз — гнев и ни разу не упускает злопамятности.

Восьмой раз он пропускает оба первых этапа: 'исцелил этим гнев, но еще не подвизался против злопамятности'. А последние два раза — по одному из них. Девятый — есть смущение, но нет раздражения;