Ксенофилиус не взял гаррину руку, хотя тот его глаз, который не был завернут к носу, скользнул прямиком к шраму на гаррином лбу.

— Ничего, если мы войдем? — поинтересовался Гарри. — Мы кое-что хотели бы у вас спросить.

— Я… я не уверен, что это разумно, — прошептал Ксенофилиус. Он сглотнул и быстрым взглядом окинул сад. — Немного удивлен… мое слово… боюсь… боюсь, я не думаю, что должен…

— Это не займет много времени, — заверил Гарри, несколько разочарованный таким не очень-то радушным приемом.

— Я… ох, ну ладно. Заходите, быстро. Быстро!

Едва Гарри, Рон и Гермиона успели шагнуть за порог, как Ксенофилиус захлопнул дверь. Они стояли в самой необычной кухне из всех, какие только видел Гарри. Комната была идеально круглой, так что они чувствовали себя словно внутри гигантской перечницы. Все вокруг было искривлено, чтобы вплотную прижиматься к стенам: плита, раковина, буфеты — и все это было ярко разукрашено цветами, насекомыми и птицами. Гарри показалось, что он узнает стиль Луны: эффект в столь замкнутом пространстве был несколько ошеломляющим.

В центре комнаты располагалась витая лестница из кованого железа, ведущая на верхние этажи. С потолка доносилось непрерывное громкое клацанье и стук; Гарри подивился, что бы там такое могла делать Луна.

— Пойдемте лучше наверх, — предложил Ксенофилиус, по-прежнему с чрезвычайно сконфуженным видом, и первым пошел к лестнице.

Комната этажом выше казалась сочетанием гостиной и рабочего места и потому была еще более загромождена, чем кухня. Хотя и гораздо меньшая и идеально круглая, она чем-то напомнила Гарри Насущную Комнату[75] в тот незабываемый момент, когда она трансформировалась в колоссальный лабиринт, веками складывавшийся из скрываемых там предметов. Высоченные стопки книг и бумаг возвышались на каждой поверхности. Тщательно сделанные модели животных, которых Гарри не мог распознать, свисали с потолка, хлопая крыльями и щелкая челюстями.

Луны здесь не было: штукой, производившей весь этот грохот, оказался некий деревянный предмет, весь утыканный магически вращающимися шестернями и колесиками. Он выглядел, словно чудной гибрид верстака и старой этажерки, но мгновение спустя Гарри пришел к выводу, что перед ними был древний печатный станок; Гарри мог судить об этом по тому, что он со страшной скоростью выплевывал «Квибблеры».

— Извините, — сказал Ксенофилиус, подходя к машине. Он выдернул грязную скатерть из-под огромного количества книг и бумаг (которые сразу же все посыпались на пол) и накинул ее на станок, немного приглушив громкий стук и клацанье. Затем он повернулся к Гарри.

— Зачем вы сюда пришли?

Однако, прежде чем Гарри успел сказать хоть слово, Гермиона испустила негромкий вопль ужаса.

— Мистер Лавгуд — что это?

Она показывала на огромный, серый, спиралевидный рог, немного напоминающий единорожий. Рог был прикреплен к стене, протянувшись на несколько футов внутрь комнаты.

— Это рог Складчаторогого Храпстера, — заявил Ксенофилиус.

— Нет, это не он! — воскликнула Гермиона.

— Гермиона, — ощущая неловкость, пробормотал Гарри, — сейчас не самый удачный момент…

— Но Гарри, это же рог Измерга![76] Это Торговый Объект Класса Б, и его просто невообразимо опасно держать в доме!

— Откуда ты знаешь, что это рог Измерга? — спросил Рон, отодвигаясь подальше от рога с максимальной скоростью, которую ему позволяла развить невероятная загроможденность комнаты.

— Я видела описание в «Фантастических животных и где их найти»! Мистер Лавгуд, вы должны избавиться от него немедленно, неужели вы не знаете, что он может взорваться от малейшего касания?

— Складчаторогий Храпстер, — отчетливо проговорил Ксенофилиус с упрямым выражением лица, — пугливое и в высшей степени волшебное создание, и его рог…

— Мистер Лавгуд, я узнала бороздки у его основания, это рог Измерга, и он очень опасен — не знаю, где вы его достали…

— Я купил его, — так же упрямо продолжил он, — две недели назад у одного замечательного молодого волшебника, который знал о моей заинтересованности великолепным Храпстером. Рождественский сюрприз для моей Луны. А теперь, — добавил он, поворачиваясь к Гарри, — зачем конкретно вы пришли сюда, мистер Поттер?

— Нам нужна ваша помощь, — ответил Гарри, прежде чем Гермиона успела начать по новой.

— А, — произнес Ксенофилиус. — Помощь. Хм, — его здоровый глаз снова метнулся к гарриному шраму. Ксенофилиус казался одновременно напуганным и загипнотизированным. — Да. Только вот… помогать Гарри Поттеру… это довольно-таки опасно…

— Разве не вы тот, кто постоянно всем говорит, что их первая обязанность помогать Гарри? — сказал Рон. — В этом вашем журнале?

Ксенофилиус оглянулся назад, на укрытый печатный станок, по-прежнему стучащий и клацающий под своей скатертью.

— Э… да, я выражал такую точку зрения. Однако…

— …это для всех остальных указание, не для вас лично? — перебил Рон.

Ксенофилиус не ответил. Он все время сглатывал, его взгляд метался между ними троими. У Гарри сложилось впечатление, что внутри него шла какая-то незаметная, но болезненная борьба.

— А где Луна? — спросила Гермиона. — Давайте посмотрим, что она думает.

Ксенофилиус сглотнул. Похоже, что он пытался вернуть себе самообладание. Наконец, он произнес дрожащим, едва различимым сквозь шум печатного станка голосом:

— Луна внизу у ручья, ловит Пресноводных Плимпов. Она… она будет рада вас видеть. Я схожу позову ее, и потом — да, хорошо. Я попытаюсь вам помочь.

Ксенофилиус скрылся вниз по витой лестнице, и они услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь. Они посмотрели друг на друга.

— Старый трусливый прыщ, — заявил Рон. — У Луны характера вдесятеро больше, чем у него.

— Он, наверно, беспокоится о том, что с ними случится, если Упивающиеся Смертью узнают, что я был здесь, — сказал Гарри.

— Что ж, я согласна с Роном, — произнесла Гермиона. — Старый мерзкий лицемер, который всем говорит, что тебе надо помогать, а сам пытается увильнуть. И ради бога, держитесь подальше от этого рога.

Гарри подошел к окну на противоположной стороне комнаты. Он мог разглядеть ручей — тонкую, сверкающую ленту, лежащую у подножия холма далеко под ними. Они были очень высоко; птица пролетела мимо окна, пока он смотрел в сторону Берлоги, совершенно не видимой за цепью холмов. Где-то там была Джинни. Сейчас они были ближе друг к другу, чем когда-либо после свадьбы Билла и Флер, но она и подумать не могла, что он сейчас смотрит в ее сторону, думает о ней. Гарри предположил, что ему следует радоваться этому; каждый, с кем он приходил в контакт, был в опасности, поведение Ксенофилиуса это хорошо доказывало.

Гарри отвернулся от окна, и его взор упал на еще один странный предмет, стоящий на захламленном изогнутом стенном шкафчике: каменный бюст красивой, но строгой на вид ведьмы в совершенно фантастическом головном уборе. Два искривленных объекта, напоминающих золотые слуховые рожки, торчали по бокам. Крошечная пара сверкающих синих крылышек была прикреплена к кожаной ленте, проходящей вокруг верхней части головы, в то время как одна из оранжевых редисок была прицеплена ко второй ленте, идущей вокруг лба.

— Гляньте на это, — сказал Гарри.

— Просто неотразимо, — прокомментировал Рон. — Удивительно, что он не надел это на свадьбу.

Они услышали, как хлопнула входная дверь, и мгновением позже Ксенофилиус взобрался в комнату по витой лестнице, обутый на этот раз в сапоги. В руках у него был поднос с разнокалиберными чашками и чайником, исходящим паром.