— Он типа полетел ко мне, — начал объяснять Рон, иллюстрируя движение свободным указательным пальцем, — прямо к моей груди, а потом… он взял и прошел прямо внутрь. Он был тут, — он дотронулся до участка рядом с сердцем, — я его чувствовал, он был горячий. И как только он оказался внутри меня, я понял, что я должен сделать, я знал, что он отнесет меня туда, куда мне нужно. Так что я Дезаппарировал и вышел где-то на склоне холма. Там всюду был снег…

— Мы там были, — произнес Гарри. — Мы провели там две ночи, и во время второй ночи мне все время казалось, что я слышу, как кто-то ходит вокруг нас в темноте и зовет!

— Ага, ну это, может, был и я, — кивнул Рон. — Ваши защитные заклятья, кстати, работают, потому что я вас не видел и не слышал. Хотя я все-таки был уверен, что вы рядом, так что в конце концов я залез в спальник и ждал, пока кто-нибудь из вас появится. Я думал, что вам придется показаться, когда вы сложите палатку.

— На самом деле нет, — сказала Гермиона. — Мы Дезаппарировали под плащом-невидимкой в качестве дополнительной меры предосторожности. И тогда мы ушли относительно рано, потому что, как сказал Гарри, мы услышали, как кто-то бродит вокруг.

— Вот, я оставался на том холме весь день, — продолжил Рон. — Я все надеялся, что вы появитесь. Но когда начало темнеть, я понял, что пропустил вас, поэтому я снова щелкнул Делюминатором, голубой огонь вышел оттуда и вошел в меня, и я Дезаппарировал и пришел сюда, в этот лес. Я по-прежнему вас не видел, так что я просто надеялся, что кто-нибудь из вас покажется в конце концов — и Гарри показался. Ну, конечно, сперва я увидел оленуху.

— Увидел что? — резко переспросила Гермиона.

Они объяснили, что произошло, и, по мере того как перед Гермионой раскрывалась история серебряной оленухи и меча в озере, она, нахмурясь, переводила взгляд с одного на другого, настолько сильно сосредоточившись, что забыла держать руки и ноги плотно сплетенными.

— Но это наверняка был Патронус! — заявила она. — Вам не удалось увидеть, кто его вызвал? Неужели вы никого не видели? И он привел вас к мечу! Просто не могу поверить! И что было потом?

Рон рассказал, как он наблюдал за прыжком Гарри в озеро и как ждал, когда Гарри появится на поверхности; как он понял, что что-то пошло не так, нырнул и спас Гарри, после чего вернулся за мечом. Он дошел до открытия медальона, после чего заколебался, и Гарри подхватил эстафету.

— …и Рон рубанул его мечом.

— И… и он умер? Так вот сразу? — прошептала она.

— Ну, он… он закричал, — сказал Гарри, искоса глянув на Рона. — Вот.

Он кинул медальон ей на колени; она осторожно подобрала его и осмотрела пробитые окошки.

Решив, что теперь наконец ситуация стала безопасной, Гарри удалил Чары Щита взмахом гермиониной волшебной палочки и повернулся к Рону.

— Кажется, ты только что сказал, что ушел от Хватчиков с лишней волшебной палочкой?

— Что? — переспросил Рон, наблюдавший за Гермионой, которая по-прежнему изучала медальон. — Ох… о да.

Рон отстегнул пряжку рюкзака и вытащил из кармана короткую, темную волшебную палочку.

— Вот. Я решил, что всегда полезно иметь запаску.

— Ты был прав, — произнес Гарри, протягивая руку. — Моя сломалась.

— Шутишь? — недоверчиво сказал Рон, но в этот момент Гермиона поднялась на ноги, и он вновь опасливо посмотрел на нее.

Гермиона поместила уничтоженный Хоркрукс в бисерную сумочку, после чего забралась в свою постель и устроилась там, не произнеся ни слова.

Рон протянул Гарри новую волшебную палочку.

— Практически лучшее, на что ты мог надеяться, я думаю, — прошептал Гарри.

— Точно, — кивнул Рон. — Могло быть хуже. Помнишь тех птиц, которых она на меня натравила?

— Это еще не поздно устроить, — донесся из-под одеяла приглушенный голос Гермионы, но Гарри увидел, как Рон слегка улыбнулся, доставая из рюкзака свою бордовую пижаму.

Гарри не рассчитывал, что гнев Гермионы утихнет за ночь, и потому не был удивлен тем, что на следующее утро она общалась, главным образом, посредством уничтожающих взглядов и ядовитого молчания. Рон в ответ держался неестественно серьезно, выказывая тем самым свое непрекращающееся раскаяние. Фактически, когда все трое оказывались вместе, Гарри испытывал такое чувство, словно он единственный нескорбящий посетитель каких-то похорон. Однако в те редкие минуты, когда Гарри был наедине с Роном (когда они шли за водой или искали грибы в подлеске), тот становился бессовестно веселым.

— Кто-то нам помог, — все время повторял он. — Кто-то послал эту оленуху. Кто-то на нашей стороне. Одним Хоркруксом меньше, приятель!

Подстегнутые уничтожением медальона, они принялись обсуждать возможные местонахождения других Хоркруксов, и даже несмотря на то, что они так часто обсуждали эту тему раньше, Гарри чувствовал оптимизм, он не сомневался, что за первым прорывом последуют другие. Надутый вид Гермионы не мог омрачить его радостного настроения: внезапная полоса удачи — появление таинственной оленухи, обретение меча Гриффиндора и, главное, возвращение Рона — сделала Гарри таким счастливым, что он с трудом сохранял серьезное лицо.

Позже, во второй половине дня, они с Роном вновь сбежали от ядовитого присутствия Гермионы и, делая вид, что обшаривают голый ежевичник в поисках несуществующих ягод, продолжили свой непрерывный обмен новостями. Гарри наконец-то сумел поведать Рону полную историю своих и гермиониных похождений, вплоть до детального рассказа о том, что произошло в Годриковой Лощине; теперь Рон вываливал на Гарри все, что узнал о большом волшебном мире за недели своего отсутствия.

— …а как вы узнали про Табу? — спросил он у Гарри после рассказа о многочисленных отчаянных попытках муглерожденных избежать Министерства.

— Про что?

— Вы с Гермионой перестали называть Сами-Знаете-Кого по имени!

— А, да. Ну, это просто стало привычкой, — пожал плечами Гарри. — Но у меня нет проблем с тем, чтобы называть его В-…

— НЕТ! — проревел Рон, отчего Гарри отпрыгнул в сторону, прямо в колючий куст, а Гермиона (уткнувшаяся носом в книгу у входа в палатку) сердито покосилась на них. — Прости, — сказал Рон, вытаскивая Гарри из ежевичника, — но на этом имени сглаз, Гарри, так они и выслеживают людей! Использование имени снимает защитные заклятья, оно вызывает что-то типа магического возмущения — так они и нашли нас на Тотенхем Корт Роуд!

— Потому что мы произнесли его имя?

— Точно! Надо отдать им должное, это выглядит разумным. Только те, кто серьезно хотели встать против него, как Дамблдор, смели его произносить. А теперь они наложили на него Табу, всякого, кто его произносит, можно выследить — быстрый и простой способ ловить членов Ордена! Они чуть не поймали Кингсли…

— Серьезно?

— Ага, его окружила куча Упивающихся Смертью, так мне Билл рассказал, но он пробился. Теперь он в бегах, совсем как мы. — Рон задумчиво почесал подбородок кончиком волшебной палочки. — Ты не думаешь, что Кингсли мог нам послать ту оленуху?

— Его Патронус — рысь, мы его видели на свадьбе, помнишь?

— Ах да…

Они немного прошли вдоль кустарника, подальше от палатки и Гермионы.

— Гарри… ты не думаешь, что это мог быть Дамблдор?