— Это был т-ты? — наконец спросил Гарри, стуча зубами; из-за того, что Гарри только что едва не был задушен, его голос звучал слабее обычного.

— Ну… да, — чуть сконфуженно ответил Рон.

— Т-ты сделал ту оленуху?

— Чего? Нет, конечно нет! Я думал, это ты ее сделал!

— Мой Патронус — олень.

— Ах да. Мне так и показалось, что он как-то по-другому выглядел. Без рогов.

Гарри повесил на шею хагридову сумочку, натянул последний свитер, нагнулся, чтобы подобрать волшебную палочку Гермионы, и вновь встал лицом к лицу с Роном.

— Как ты здесь оказался?

Рон, судя по всему, надеялся, что этот момент наступит позже, а может, и вообще не наступит.

— Ну, я… это… я вернулся. Если… — он прокашлялся. — Ну… если я вам все еще нужен.

Повисло молчание, тема ухода Рона выросла между ними, как стена. И тем не менее, он был здесь. Он вернулся. Он только что спас Гарри жизнь.

Рон посмотрел на свои руки. Казалось, он на мгновение удивился, увидев то, что он держал.

— Ах да; я вот это вытащил, — произнес он (хотя это было совершенно излишне), протягивая меч ближе к Гарри. — Ты из-за этого прыгал, да?

— Ага, — кивнул Гарри. — Но я не понимаю. Как ты сюда добрался? Как ты нас нашел?

— Долгая история, — ответил Рон. — Я вас несколько часов искал, это большой лес, правда? И я как раз думал, что мне придется соснуть под каким-нибудь деревом и дождаться утра, когда я увидел, как идет этот олень и ты за ним.

— А еще кого-нибудь ты видел?

— Нет, — покачал головой Рон. — Мне…

Он поколебался, глянув на два дерева, растущие рядом в нескольких ярдах от них.

— …мне действительно показалось, что я видел, как что-то двигалось вон там, но я в тот момент бежал к озеру, потому что ты туда нырнул, а оттуда не вынырнул, и я не собирался делать крюк, чтобы — эй!

Гарри уже бежал к тому месту, которое указал Рон. Два дуба росли совсем рядом; на уровне глаз между стволами был промежуток шириной лишь в несколько дюймов — идеальное место для кого-то, кто хотел видеть, но остаться невидимым. Земля вокруг корней, однако, была свободна от снега, и Гарри не мог разглядеть ни намека на следы. Он двинулся обратно, туда, где по-прежнему стоял Рон, держа в руках меч и Хоркрукс.

— Что-нибудь нашел? — спросил Рон.

— Нет.

— Так как этот меч оказался в озере?

— Тот, кто призвал Патронуса, наверняка его туда и поместил.

Они оба посмотрели на серебряный меч, украшенная рубинами рукоять которого чуть сверкала в свете гермиониной волшебной палочки.

— Ты думаешь, это настоящий? — спросил Рон.

— Есть только один способ узнать наверняка, так? — ответил Гарри.

Хоркрукс по-прежнему свисал с руки Рона. Медальон чуть подергивался. Гарри знал, что тварь внутри него снова пришла в возбуждение. Она почувствовала близость меча и попыталась убить Гарри, но не дать ему завладеть им. Сейчас было не время для долгих обсуждений; сейчас настал момент, когда надо было уничтожить медальон раз и навсегда.

Гарри огляделся, высоко держа палочку Гермионы, и увидел подходящее место: плоский камень в тени клена.

— Пошли, — сказал он и первым направился к камню. Сметя снег с поверхности камня, он протянул руку за Хрокруксом. Когда Рон предложил ему меч, однако, Гарри покачал головой.

— Нет, это должен сделать ты.

— Я? — переспросил Рон, явно пораженный. — Почему?

— Потому что это ты достал меч из озера. Я думаю, это должен быть ты.

Гарри не старался проявить доброту или щедрость. Так же определенно, как он знал, что оленуха не причинит вреда, он знал теперь, что именно Рон должен носить этот меч. Дамблдор по крайней мере научил Гарри кое-чему о некоторых типах магии, о непредсказуемой силе определенных действий.

— Я собираюсь открыть его, — произнес Гарри, — а ты его расколешь. Только сразу, понял? Потому что что бы там ни было, оно будет драться. Тот кусок Риддла из дневника пытался меня убить.

— Как ты собираешься его открыть? — поинтересовался Рон. Он казался напуганным.

— Я попрошу его открыться на Змееязе, — ответил Гарри. Готовый ответ оказался на его губах с такой легкостью, что он подумал, что всегда его знал, глубоко в душе; вероятно, его недавнее столкновение с Нагини заставило его осознать этот ответ. Он посмотрел на змееобразную «С», выложенную сверкающим зелеными камушками: было очень легко представить, что это миниатюрная змея, свернувшаяся на холодном камне.

— Нет! — воскликнул Рон. — Нет, не открывай! Я серьезно!

— Почему нет? Давай избавимся от этой чертовой штуковины, она уж сколько месяцев…

— Я не могу, Гарри, я серьезно — сделай ты…

— Но почему?

— Потому что эта штука на меня плохо действует! — Рон попятился от лежащего на камне медальона. — Я не могу с ним справиться! Я не ищу оправданий, Гарри, за то, на что я был похож, но он действует на меня хуже, чем действовал на тебя и Гермиону, он заставлял меня думать всякие вещи, эти вещи я все равно думал, но из-за него все было хуже, я не могу это объяснить, и вот я его снимал, и моя голова снова нормально работала, и затем мне снова приходилась надевать эту хреновину обратно — я не могу, Гарри!

Он пятился назад, качая головой, меч волочился сбоку от него.

— Ты можешь это сделать, — сказал Гарри, — можешь! Ты только что достал меч, я знаю, именно ты и должен его применить. Пожалуйста, просто давай от этого избавимся, Рон.

Звук собственного имени, казалось, подействовал на Рона как стимулятор. Рон сглотнул, затем, по- прежнему тяжело вдыхая воздух своим длинным носом, снова придвинулся к камню.

— Скажешь мне когда, — проскрипел он.

— На счет три, — произнес Гарри, снова глядя сверху вниз на медальон и прищуриваясь, сосредотачиваясь на букве «С», представляя себе змею, в то время как содержимое медальона скреблось, словно пойманный таракан. Его можно было бы даже пожалеть, если бы не то, что порез на шее Гарри все еще горел.

— Раз… два… три… откройся.

Последнее слово вышло из его рта шипением и ворчанием, и золотые створки медальона, слабо щелкнув, распахнулись во всю ширину.

За каждым стеклянным окошком находился и мигал живой глаз, темный и красивый, какими были глаза Тома Риддла, пока он не превратил их в красные зенки с вертикальными зрачками.

— Бей, — проговорил Гарри, твердо удерживая медальон на камне.

Рон поднял меч дрожащими руками; острие нависло над отчаянно вращающимися глазами, и Гарри сильнее сжал медальон, уже представляя себе кровь, вытекающую из пустых окошек.

Затем из Хоркрукса донесся шипящий голос.

— Я заглянул в твое сердце, и оно мое.

— Не слушай его! — прохрипел Гарри. — Бей!

— Я видел твои мечты, Рональд Уизли, и я видел твои страхи. Все, чего ты желаешь, возможно, но все, чего ты страшишься, тоже возможно…

— Бей!! — закричал Гарри; его голос эхом отразился от окружающих деревьев, острие меча задрожало, и Рон уставился в глаза Риддла.

— Всегда любим меньше других матерью, которая жаждала родить дочь… сейчас меньше любим девушкой, которая предпочла тебе твоего друга… всегда второй, вечно в тени…