Насмерть перепуганные муглерожденные, приведенные сюда для допросов, сидели, скрючившись и дрожа, на жестких деревянных скамьях. Большинство закрывало лица руками, вероятно, инстинктивно пытаясь защитить себя от жадных ртов дементоров. Некоторых сопровождали члены семей, другие были одни. Дементоры скользили перед ними взад-вперед, и холод, безнадежность и отчаяние этого места давили на Гарри, словно проклятье…

Сопротивляйся, сказал он самому себе, но он прекрасно знал, что не сможет призвать Патронуса, не выдав себя. Так что он просто двинулся вперед, так тихо, как только мог, и с каждым его шагом его мозг все больше цепенел, но он заставлял себя думать о Роне и Гермионе, которые нуждались в его помощи.

Двигаться сквозь строй высоких черных фигур было очень страшно: безглазые лица, скрытые под капюшонами, поворачивались ему вслед, и он был уверен, что они его чувствовали — вероятно, ощущали присутствие человека, в котором все еще жила надежда, жило сопротивление…

И вдруг, совершенно внезапно, заледенелую тишину расколол звук распахнувшейся двери. Это была одна из дверей с левой стороны коридора, и оттуда донеслись гулкие звуки.

— Нет, нет, я полукровка, полукровка, говорю же вам! Мой отец был волшебником, он был волшебником, посмотрите его досье, Арки Алдертон, он известный конструктор метел, посмотрите про него, я вам говорю — уберите от меня руки, уберите руки…

— Это последнее предупреждение, — мягкий голосок Амбридж, магически усиленный, с легкостью перекрыл отчаянные вопли мужчины. — Если вы продолжите сопротивляться, вы будете подвергнуты поцелую дементора.

Мужчина перестал кричать, но сухие всхлипы продолжали разноситься по всему коридору.

— Уведите его, — сказала Амбридж.

Два дементора появились в дверях комнаты заседаний; их гниющие, покрытые струпьями руки сжимали бицепсы волшебника, который, судя по всему, был близок к обмороку. Они ускользили вместе с ним по коридору, и темнота, которую они словно порождали за своей спиной, скрыла их из виду.

— Следующая — Мэри Каттермоул, — приказала Амбридж.

Маленькая женщина встала со скамьи; она дрожала с ног до головы. Ее темные волосы были стянуты в пучок на затылке, она была одета в длинную простую мантию. В лице ее не было ни кровинки. Когда она проходила мимо дементоров, Гарри заметил, как ее передернуло.

Он действовал инстинктивно, без какого-либо плана, просто потому что ему невыносимо было видеть это зрелище — как она совершенно одна идет в подземелье. Когда дверь уже начала закрываться, Гарри скользнул в комнату вслед за миссис Каттермоул.

Это была не та комната, в которой его однажды допрашивали по поводу неправомочного применения магии. Она была гораздо меньше, хотя ее потолок был столь же высок; это вызывало клаустрофобное ощущение, словно он находился на дне глубокого колодца.

Здесь были еще дементоры, они распространяли свою леденящую ауру по всему помещению. Они стояли, словно безликие стражи, в углах, наиболее удаленных от высокого помоста. Здесь за балюстрадой восседала Амбридж; Йексли сидел по одну сторону от нее, Гермиона, столь же белая, как миссис Каттермоул — по другую. У подножия помоста расхаживал взад-вперед серебристого цвета мохнатый кот, и Гарри догадался, что он должен был защищать допрашивающих от чувства отчаяния, испускаемого дементорами: это чувство было предназначено обвиняемым, никак не обвинителям.

— Садитесь, — своим нежным, шелковым голоском произнесла Амбридж.

Миссис Каттермоул рухнула на единственный стул в центре комнаты, прямо перед помостом. В тот момент, когда она села, из ручек стула выщелкнулись цепи и приковали ее.

— Вы Мэри Элизабет Каттермоул? — спросила Амбридж.

Миссис Каттермоул слабо кивнула.

— Замужем за Реджинальдом Каттермоулом из Департамента Магического техобслуживания?

Миссис Каттермоул разрыдалась.

— Я не знаю, где он, он должен был встретиться со мной здесь!

Амбридж не обратила на ее слова ни малейшего внимания.

— Мать Мейзи, Элли и Альфреда Каттермоулов?

Миссис Каттермоул начала всхлипывать еще сильнее, чем прежде.

— Они боятся, они думают, что я не вернусь домой…

— Не старайтесь, — выплюнул Йексли. — Отродье Грязновровок не заслуживает нашего сочувствия.

Всхлипы миссис Каттермоул скрыли звук шагов Гарри, когда тот осторожно пробирался к ступеням, ведущим на помост. В тот момент, когда он прошел то место, где патрулировал кот-Патронус, он ощутил изменение температуры: здесь было тепло и приятно. Он не сомневался, что это был Патронус Амбридж, и так ярко он сиял потому, что она была здесь абсолютно счастлива, была полностью в своей стихии, блюдя извращенные законы, в составлении которых сама же и участвовала. Медленно и очень осторожно Гарри проложил свой путь вдоль помоста позади Амбридж, Йексли и Гермионы и наконец уселся за спиной у последней. Он опасался, что застанет Гермиону врасплох. Он подумал было о наложении Muffliato на Амбридж и Йексли, но даже произнесенное шепотом, это заклинание могло заставить Гермиону подпрыгнуть. Тут Амбридж повысила голос, обращаясь к миссис Каттермоул, и Гарри воспользовался шансом.

— Я у тебя за спиной, — прошептал он Гермионе в ухо.

Как он и предполагал, она настолько сильно дернулась, что чуть не опрокинула бутылочку с чернилами, которыми она должна была вести протокол допроса, но и Амбридж, и Йексли сосредоточились на миссис Каттермоул, и это прошло незамеченным.

— Ваша волшебная палочка была изъята у вас сегодня по прибытии в Министерство, миссис Каттермоул, — говорила в это время Амбридж. — Восемь и три четверти дюйма, вишня, сердцевина из волоса единорога. Знакомо ли вам это описание?

Миссис Каттермоул кивнула, промакивая глаза рукавом.

— Не могли бы вы рассказать нам, у какой ведьмы или волшебника вы взяли эту палочку?

— Я… взяла? — всхлипнула миссис Каттермоул. — Я не б-брала ее ни у кого, я к-купила ее, когда мне было одиннадцать лет. Она… она… она меня выбрала.

Она заплакала еще сильнее.

Амбридж засмеялась мягким, детским смехом, вызвав в Гарри желание напасть на нее. Она наклонилась над барьером, чтобы лучше видеть свою жертву, и что-то золотое качнулось вперед вместе с ней и закачалось над пустотой: медальон.

Гермиона заметила его и слабо пискнула, но Амбридж и Йексли, по-прежнему поглощенные своей добычей, были глухи к чему-либо другому.

— Нет, — заявила Амбридж, — нет, это вряд ли, миссис Каттермоул. Волшебные палочки выбирают только ведьм и волшебников. Вы не ведьма. У меня есть ваша анкета, которую вам посылали — Мафальда, передай ее мне.

Амбридж протянула вперед руку: в этот момент она была настолько похожа на жабу, что Гарри удивился, не обнаружив перепонок между ее толстыми короткими пальцами. Руки Гермионы дрожали от ужаса. Она некоторое время рылась в куче документов, выложенных на стул рядом с ней, пока наконец не извлекла свиток пергамента с именем миссис Каттермоул.

— Какой… какой милый, Долорес, — произнесла она, указывая на кулон, сверкающий в складках кофточки Амбридж.

— Что? — вскинулась Амбридж, глянув вниз. — Ах да — старая фамильная реликвия, — она похлопала по медальону, покоящемуся на ее внушительном бюсте. — Эта «С» означает «Селвин»…я в родстве с Селвинами… вообще-то немного есть чистокровных семей, с которыми я не в родстве… и жаль, — добавила она, повысив голос и пробегая глазами анкету миссис Каттермоул, — что то же самое нельзя сказать про вас. Профессии родителей: зеленщики.

Йексли издевательски рассмеялся. Пушистый серебряный кот у них под ногами продолжал расхаживать взад-вперед, дементоры ожидали приказа в углах комнаты.

Именно из-за лжи Амбридж кровь ударила Гарри в голову и вычистила оттуда остатки осторожности —