Гарри бегом пересек комнату и схватил его, но в тот же самый момент осознал, что это было вовсе не зеркало. Дамблдор тоскливо улыбался с глянцевой книжной обложки. Гарри не сразу заметил надпись, выведенную узкими зелеными буквами поверх его шляпы: «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора», так же как и несколько меньшую надпись поперек груди: «Рита Скитер, автор бестселлера «Армандо Диппет: мастер или монстр?»»

Гарри раскрыл книгу наугад и обнаружил фотографию на всю страницу: два подростка безудержно хохотали, держа руки друг у друга на плечах. Дамблдор, теперь с волосами по локоть, отрастил маленькую эспаньолку, весьма похожую на бородку Крама, так раздражавшую Рона. Парень, предававшийся беззвучному веселью рядом с Дамблдором, казался радостным и буйным. Его золотые волосы кудрями падали на плечи. У Гарри мелькнула мысль, не был ли это молодой Доудж, но, прежде чем он успел взглянуть на подпись, дверь кабинета отворилась.

Если бы Тикнесс не смотрел через плечо в тот момент, когда входил, у Гарри не было бы времени на то, чтобы накинуть на себя плащ-невидимку. Собственно, ему показалось, что Тикнесс успел все же заметить краем глаза какое-то движение, поскольку секунду или две он оставался неподвижным, с любопытством взирая на то место, где только что пропал Гарри. Вероятно, решив, что увидел он лишь Дамблдора, почесывающего нос на обложке книги (Гарри в последний момент успел вернуть ее на место), Тикнесс наконец подошел к столу и показал волшебной палочкой на перо, стоящее в полной готовности в чернильнице. Оно немедленно выпрыгнуло и начало выводить записку, адресованную Амбридж. Медленно- медленно, едва осмеливаясь дышать, Гарри спиной вперед выбрался из кабинета в холл пред ним.

Брошюровщики по-прежнему кучковались вокруг останков Подрывной Приманки; те продолжали вяло ухать и испускать дым. Гарри поспешил прочь по коридору, но успел услышать, как молодая ведьма произнесла:

— Держу пари, оно сюда пролезло из Экспериментальных Чар, они такие неосторожные, помнишь ту ядовитую утку?

Быстро направляясь к лифтам, Гарри прокручивал в голове возможные варианты своих действий. Ему никогда не казалось вероятным, чтобы медальон был здесь, в Министерстве, и вытащить его местоположение из Амбридж магическим путем, пока она сидела в забитом людьми суде, надежды тоже не было. Следовательно, их первоочередной задачей было покинуть Министерство, прежде чем их обнаружат, и попытаться снова в другой день. Первое, что нужно было сделать — это найти Рона, а уж затем они смогут изобрести способ вытащить Гермиону из комнаты заседаний суда.

Лифт прибыл пустым. Гарри запрыгнул в него и стянул с себя плащ-невидимку, едва он начал спускаться. К гарриному колоссальному облегчению, когда лифт со скрежетом остановился на втором уровне, в него вошел абсолютно мокрый и совершенно безумный на вид Рон.

— Д-доброе утро, — заикаясь, сообщил он Гарри, едва лифт снова тронулся.

— Рон, это я, Гарри!

— Гарри! Черт, я уж забыл, на что ты похож — а почему Гермиона не с тобой?

— Ей пришлось идти вниз на судебное заседание вместе с Амбридж, она не могла отказаться, а…

Но прежде чем Гарри смог закончить фразу, лифт остановился; двери открылись, и внутрь вошел мистер Уизли, беседуя с пожилой ведьмой, светлые волосы которой были взбиты так высоко, что напоминали муравейник.

— …конечно же, я понимаю, что ты говоришь, Ваканда, но боюсь, я не смогу участвовать в…

Мистер Уизли оборвал речь на полуслове, едва заметил Гарри. Очень странно было видеть мистера Уизли, глядящего на него с такой неприязнью. Двери лифта закрылись, и все четверо медленно поехали дальше вниз.

— А, привет, Редж, — поздоровался мистер Уизли, оглянувшись на звук капель, стекающих с мантии Рона. — Твою жену ведь сегодня допрашивают, да? Э… что с тобой стряслось? Почему ты такой мокрый?

— Дождь в кабинете Йексли, — ответил Рон. Он обращался к плечу мистера Уизли; Гарри был уверен, что Рон боится, что мистер Уизли его узнает, если они посмотрят друг другу прямо в глаза. — Я не смог его остановить, и они меня послали за Берни… Пилсуортом, кажется, они сказали…

— Да, в последнее время дождит во многих кабинетах, — покивал мистер Уизли. — Ты пробовал meteolojinx recanto? Блетчли это помогло.

— Meteolojinx recanto? — шепотом повторил Рон. — Нет, не пробовал. Спасибо, п-… в смысле, спасибо, Артур.

Двери лифта открылись; пожилая ведьма с муравейником на голове вышла, и Рон прошмыгнул мимо нее и исчез из виду. Гарри попытался выйти за ним, но его путь оказался закрыт Перси Уизли, который как раз вошел в лифт, уткнувшись носом в бумаги, которые он читал.

Только когда двери снова с лязгом захлопнулись, Перси осознал, что едет в одном лифте с отцом. Глянув поверх бумаг и заметив мистера Уизли, он мгновенно стал красным, как редиска, и вылетел из лифта сразу же, как только его дверь снова открылись. Гарри снова попытался выйти, но на сей раз путь ему преградила рука мистера Уизли.

— Одну минуточку, Ранкорн.

Двери лифта закрылись, и они снова поехали вниз. Мистер Уизли сказал:

— Я слышал, ты предоставил информацию о Дирке Кресуэлле.

У Гарри сложилось впечатление, что столкновение с Перси отнюдь не способствовало уменьшению гнева мистера Уизли. Он решил, что лучше всего ему сейчас притворяться тупым.

— Не понял? — переспросил он.

— Не притворяйся, Ранкорн, — яростно выпалил мистер Уизли. — Ты поймал волшебника, который подделал свое генеалогическое древо, так?

— Я… а что если и так?

— А то, что Дирк Кресуэлл в десять раз больше волшебник, чем ты, — тихо произнес мистер Уизли, в то время как лифт продолжал ехать вниз. — И если он выйдет из Азкабана живым, тебе придется перед ним ответить, не говоря уже об ответе перед его женой, сыновьями и друзьями…

— Артур, — перебил его Гарри, — ты ведь знаешь, что за тобой следят?

— Это угроза, Ранкорн? — громко поинтересовался мистер Уизли.

— Нет, — ответил Гарри, — это факт! Они следят за каждым твоим шагом…

Двери лифта открылись. Они достигли Атриума. Мистер Уизли одарил Гарри уничтожающим взглядом и вылетел из лифта. Гарри, потрясенный, остался на месте. Желал бы он изображать кого-нибудь другого, не Ранкорна… двери лифта лязгнули.

Гарри вытащил плащ-невидимку и снова натянул его на себя. Он должен попытаться вытащить Гермиону самостоятельно, пока Рон разбирается с дождливым кабинетом. Когда двери открылись, он вышел в освещенный факелами каменный проход, совершенно непохожий на выложенные коврами и обшитые деревом коридоры наверху. Лифт с лязгом уехал вверх. Гарри слегка передернуло, едва он глянул на чернеющую вдалеке входную дверь Департамента тайн.

Он снова пошел вперед, направляясь не к черной двери, но к проходу, находящемуся, насколько он помнил, по левую руку и ведущему к лестнице, по которой можно было спуститься в комнаты для заседаний. Пока он пробирался по ступеням, его мозг буксовал перед огромным количеством возможностей: у него по- прежнему оставалась парочка Подрывных Приманок, но, возможно, было бы лучше просто постучаться в дверь, войти под видом Ранкорна и попросить Мафальду на два слова? Разумеется, он не знал, был ли Ранкорн достаточно влиятелен, чтобы это ему сошло с рук, и даже если бы ему это удалось, невозвращение Гермионы может привести к ее розыску, прежде чем они выберутся из Министерства…

Задумавшись, он не сразу обратил внимание на неестественный холод, охватывающий его тело, словно он опускался в туман. С каждым шагом становилось все холоднее и холоднее; мороз хлынул ему в горло и начал разрывать его легкие. И тут он ощутил, как чувства отчаяния и безнадежности наполняют его, заполняют каждый уголок его тела…

Дементоры, подумал он.

Как только он достиг подножия лестницы и свернул вправо, глазам его открылась жуткая картина. Темный проход между комнатами заседаний был забит высокими черными фигурами в плащах, лица которых были скрыты под капюшонами, а их хриплое дыхание было единственным звуком, висевшим в воздухе.