Персиваль, был импозантным мужчиной, в глазах которого, казалось, мерцал озорной огонек, даже на старой выцветшей фотографии. Маленькая Ариана по форме и размеру напоминала батон хлеба, разве что чуть длиннее. У ее матери Кендры были иссиня-черные волосы, связанные в тугой пук, и резкие, точеные черты лица. Несмотря на шелковое платье с высоким воротником, которое было на ней надето, Гарри вспомнил об американских индейцах, когда разглядывал ее темные глаза, высокие скулы и прямой нос. Альбус и Аберфорт были одеты в одинаковые пиджаки с кружевными воротниками и носили идентичные прически, с волосами по плечи. Альбус выглядел на несколько лет старше, но в остальном оба мальчика были очень похожи, поскольку фотография была сделана до того, как был сломан нос Альбуса, и до того, как он начал носить очки.

Семейство выглядело счастливым и совершенно нормальным, мягко улыбаясь с газетной страницы. Ариана слабо махала ручкой из своей пеленки. Гарри глянул повыше и прочел заголовок:

Полагая, что вряд ли он сможет чувствовать себя хуже, чем сейчас, Гарри начал читать.

Гарри был неправ: от прочитанного ему определенно стало хуже. Он снова взглянул на фотографию, казалось, совершенно счастливой семьи. Было ли это правдой? Как он мог это выяснить? Он хотел направиться в Годрикову Лощину, даже если Батильда была не в том состоянии, чтобы с ним разговаривать; он хотел посетить то место, где и он, и Дамблдор потеряли тех, кого любили. Он начал было опускать газету на стол, чтобы спросить мнение Рона и Гермионы, когда по всей кухне разнесся оглушительный хлопок.

Впервые за все эти три дня Гарри совершенно забыл про Кричера. Первой его мыслью было, что в комнату вернулся Люпин, и какое-то мгновение он не мог разобраться в мешанине дергающихся конечностей, объявившейся из ниоткуда прямо возле его стула. Он вскочил на ноги в тот самый момент, когда Кричер выпутал себя и, низко поклонившись Гарри, проскрипел:

— Кричер вернулся с вором Мандангусом Флетчером, господин.

Мандангус поспешно поднялся и вытащил волшебную палочку; Гермиона, однако, оказалась слишком быстра для него.

— Expelliarmus!

Палочка Мандангуса взмыла в воздух и опустилась в руку Гермионы. Мандангус с безумными глазами бросился к лестнице; Рон, словно заправский регбист, принял его на корпус, и Мандангус с приглушенным треском рухнул на каменный пол.

— Че надо? — прокричал он, пытаясь вывернуться из захвата Рона. — Че я сделал? Че вы напустили на меня вашего, блин, домового эльфа, че вам надо, че я сделал, пусти, пусти меня, а не то…

— Ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать, — произнес Гарри. Он отшвырнул газету, в несколько широких шагов пересек кухню и опустился на колени рядом с Мандангусом; тот перестал биться и с ужасом смотрел на него. Рон, тяжело дыша, поднялся на ноги и стал смотреть, как Гарри нацеливает свою волшебную палочку Мандангусу точно в нос. От Мандангуса несло старым потом и табаком; волосы его были спутаны, мантия вся в пятнах.

— Кричер извиняется за то, что не сразу доставил вора, господин, — прокаркал эльф. — Флетчер знает, как избежать поимки, у него много укрытий и сообщников. Тем не менее, в конце концов Кричер поймал вора.

— Ты очень хорошо сработал, Кричер, — сказал Гарри, и эльф низко поклонился.

— Значит так, у нас к тебе есть вопросы, — сообщил Гарри Мандангусу. Тот сразу заверещал:

— Я просто испугался, окей? Я ваще не хотел с ними идти, без обид, паря, но я никада не собирался умирать ради тебя, а там на меня Сам-Блин-Знаешь-Кто летел, всякий оттуда бы свалил, я всегда говорил, что не хочу туда идти…

— К твоему сведению, ни один из остальных не Дезаппарировал, — сообщила Гермиона.

— Ну, значит, вы кучка, блин, ероев, во, понятно, ну а я никада не делал виду, что хочу убить себя…

— Нам неинтересно, почему ты сбежал от Психоглазого, — Гарри придвинул кончик своей волшебной палочки чуть ближе к выпученным, налитым кровью глазкам Мандангуса. — Мы и так знали, что ты ненадежный кусок дерьма.

— Ну и ладно, и че тада за мной гоняются ваши домовые эльфы? Или это опять насчет тех дурацких кубков? Так их у меня нет уже ни одного, а то б я отдал…

— И не насчет кубков, хотя это уже теплее, — сообщил Гарри. — Заткнись и слушай.

Это было восхитительное чувство — иметь цель, иметь кого-то, у кого можно было потребовать какой-то маленький кусочек правды. Кончик гарриной волшебной палочки был теперь настолько близко к переносице Мандангуса, что тот собрал глаза в кучку, пытаясь его разглядеть.

— Когда ты вычищал из этого дома все ценное, — начал Гарри, но Мандангус тотчас его перебил.

— Сириус никада не волновался про этот мусор…

Послышался быстрый топоток, вспышкой сверкнула бронза, раздался гулкий удар и вопль боли: Кричер налетел на Мандангуса и врезал ему по голове кастрюлей.

— Убери его, убери его, его запирать надо! — заверещал Мандангус, отшатываясь назад, ибо Кричер снова замахнулся тяжелой кастрюлей.

— Кричер, нет! — крикнул Гарри.