Пивз схватился за горло, сглотнул, и вылетел из комнаты, хоть и делая неприличные жесты, но зато молча, ведь его язык только что приклеился к нёбу.

— Недурно, — с уважением сказал Рон, поднимая Добби в воздух, чтобы его молотящие воздух конечности не доставали до Кричера. — Это тоже Принцево заклинание, да?

— Ага, — сказал Гарри, выкручивая Кричерову тощую руку за спину. — Так, я запрещаю вам драться друг с другом! То есть, тебе, Кричер, я запрещаю драться с Добби. Добби, я знаю, что не вправе давать тебе приказы…

— Добби — свободный домашний эльф, и он подчиняется, кому захочет, и Добби сделает всё, что попросит Гарри Поттер! — сказал Добби. Слёзы потекли по его маленькому морщинистому лицу на свитер.

— Тогда лады, — сказал Гарри, и они с Роном отпустили эльфов, которые упали на пол, но драку не продолжили.

— Хозяин звал меня? — прокаркал Кричер, изгибаясь в поклоне и одновременно бросая на Гарри взгляд, суливший ему — будь на то воля Кричера — смерть в муках.

— Ну да, я звал, — сказал Гарри, глянув на двери кабинета мадам Помфрей, чтобы проверить, работает ли ещё заклинание Заглушения; не было похоже, что она услышала хоть что-то из недавнего скандала. — У меня для тебя работа.

— Кричер сделает всё, что хочет хозяин, — сказал Кричер, склоняясь так низко, что его губы почти доставали до шишковатых пальцев на ногах. — Потому, что у Кричера нет выбора, пусть Кричеру и стыдно иметь такого хозяина, да…

— Добби сделает это, Гарри Поттер! — взвизгнул Добби, его глаза в теннисный мячик всё ещё слезились. — Добби сочтёт за честь помочь Гарри Поттеру!

— Если подумать, было бы хорошо, чтобы вы оба помогли мне, — сказал Гарри. — Лады… Я хочу, чтобы вы следили за Драко Малфоем.

Не обращая внимания на взгляды Рона, в которых смешались удивление и раздражение, Гарри продолжил:

— Я хочу знать, куда он ходит, с кем встречается и что делает. Я хочу, чтобы вы следовали по его пятам всё время.

— Да, Гарри Поттер! — выдохнул Добби, его огромные глаза сияли от возбуждения. — И если Добби сделает это плохо, то Добби сбросит себя с самой высокой башни, Гарри Поттер!

— Вот только не надо делать ничего подобного, — поспешно сказал Гарри.

— Хозяин хочет, чтобы я следил за младшим Малфоем? — прокаркал Кричер. — Хозяин хочет, чтобы я шпионил за чистокровным внучатым племянником моей старой хозяйки?

— Именно так, — сказал Гарри, предвидя огромную опасность и желая немедленно её предотвратить. — И я запрещаю ему об этом хоть намекнуть, Кричер, или показываться ему, или говорить с ним, или писать ему записки или… или вообще хоть как-то с ним связываться. Врубился?

Гарри подумал, что просто видит, как Кричер отчаянно ищет лазейку в инструкциях, которые он только что ему дал. Через пару секунд, к великому удовольствию Гарри, Кричер снова согнулся в поклоне и сказал, с горечью и негодованием:

— Хозяин продумал всё, и Кричер должен повиноваться ему, даже несмотря на то, что Кричеру подобало бы служить Малфою…

— Вот и хорошо, — сказал Гарри. — Я хочу регулярных отчётов, но только убедитесь, что вокруг меня никого нет, перед тем как появляться. При Роне и Эрмионе можно. И никому не говорите, что вы делаете. Просто приклейтесь к Малфою как два пластыря от бородавок.

У тром в понедельник главным, что было для Гарри и Рона — это что они покинули больничное крыло. Возвращённые стараниями мадам Помфрей к полному здоровью, они были готовы наслаждаться последствиями своих падения и отравления, лучшим из которых было то, что Эрмиона и Рон снова были друзьями. Эрмиона даже сопровождала мальчиков на завтрак, сообщив заодно, что Джинни поругалась с Дином. Дремавшее в груди Гарри существо неожиданно подняло голову и стало с надеждой принюхиваться.

— И из-за чего они поссорились? — Гарри попытался спросить как бы между прочим, когда они завернули в коридор на седьмом этаже, где было совершенно пусто, если не считать очень маленькой девочки, рассматривавшей гобелен с изображением троллей в балетных пачках. Она страшно перепугалась при виде приближающихся шестикурсников и уронила тяжелые медные весы.

— Сейчас поправим! — сказала Эрмиона ласково и подбежала к ней, чтобы помочь. — Вот…

Она коснулась сломанных весов палочкой и произнесла «Репаро». Девочка не сказала Эрмионе «спасибо», а так и осталась стоять на месте, словно приросшая к полу, глядя на проходящих мимо неё ребят. Рон кивнул в её сторону:

— Клянусь, они стали ещё меньше.

— Да не бери ты в голову, — сказал Гарри, немного нетерпеливо. — Эрмиона, так из-за чего же Джинни и Дин поругались?

— А, Дин смеялся над тем, как Мак-Лагген залепил в тебя тем бладжером, — ответила Эрмиона.

— Ну, это должно было быть смешно, — резонно заметил Рон.

— Это было совсем не смешно! — с жаром ответила Эрмиона. — Это было ужасно, и если бы Кут и Пикс не поймали Гарри, он мог бы сильно расшибиться!

— Ну, всё-таки, Джинни и Дину нечего было из-за этого ссориться, — сказал Гарри, по-прежнему пытаясь говорить как бы между прочим. — Или они по-прежнему вместе?

— Да, вместе; а с чего это тебе интересно? — Эрмиона одарила Гарри проницательным взглядом.

— Я просто не хочу, чтобы моя команда снова развалилась! — поспешил он ответить, но Эрмиона продолжила смотреть недоверчиво, и он почувствовал огромное облегчение, когда кто-то сзади воскликнул «Гарри!», дав ему повод повернуться к Эрмионе спиной. — А, привет, Луна.

— Я заходила в больницу, увидеть тебя, — сказала Луна, копаясь в своей сумке. — Но там мне сказали, что ты уже ушёл… — Она впихнула в руки Рона какую-то зелёную луковицу, большой гриб-мухомор и целую кучу чего-то подозрительно напоминающего средства для кошачьих туалетов и, в конце концов, извлекла довольно помятый свиток пергамента, который вручила Гарри — … Мне сказали отдать это тебе.

В этом маленьком свитке Гарри сразу же узнал очередное приглашение на урок к Дамблдору. — Сегодня вечером, — сообщил он Рону и Эрмионе, как только развернул его.

— Ты славно комментировала последний матч! — сказал Рон Луне, пока она забирала у него зелёную луковицу, мухомор и средство для кошачьих туалетов. Луна криво улыбнулась.

— Смеётесь, да? — сказала она. — Все говорят, что было ужасно.

— Нет, что ты! Я серьёзно! — убедительно ответил Рон. — Я не припомню более захватывающего комментария! Кстати, а что это такое? — он поднёс луковицеобразный предмет к глазам.

— О, это Корешок Гурди, — сказала она, запихивая кошачий туалет и мухомор обратно в сумку. — Возьми его себе, если хочешь. У меня есть ещё. Они отлично отгоняют Кругляков-Глоталок. — И она удалилась, предоставив Рону сжимать в руке Корешок и стараться не хохотать.

— Знаете, эта Луна нравится мне всё больше, — сказал Рон, когда они подошли к Большому Залу. — Конечно, она малость того, но так даже интере… — он внезапно замолк. У основания мраморной лестницы стояла Лаванда Браун, и вид у неё был грозный. — Привет, — нервно пробормотал Рон.

— Идём, — шепнул Гарри Эрмионе, и они поспешили их миновать, успев, правда, услышать, как Лаванда спрашивает: — Почему ты не сказал мне, что тебя сегодня выписывают? И почему с тобой эта?

Когда, полчаса спустя, Рон появился на завтраке, он выглядел одновременно надутым и раздражённым, и хотя он сел рядом с Лавандой, Гарри не видел, чтобы за всё время они обменялись хоть