на лампу, отбрасывающую на затенённый потолок круг золотистого света. Он неловко поднял голову. Слева от него лежал кто-то очень знакомый, конопатый и рыжий.

— Спасибо, что заглянул, — ухмыльнулся Рон.

Гарри поморгал и посмотрел вокруг. Ну конечно: он в больничном крыле. Небо снаружи тёмно-синее, с малиновой полоской. Матч, должно быть, давным-давно закончился… как и надежда накрыть Малфоя. Голова Гарри была странно тяжелая; он поднял руку и нащупал целую чалму из плотно намотанных бинтов.

— Что случилось?

— Трещина в черепе, вот что, — мадам Помфрей торопливо подошла и заставила его положить голову обратно на подушку. — Не о чем беспокоится, я её мигом залечила, но ты останешься тут на всю ночь. Несколько часов тебе нельзя напрягаться.

— Я не хочу оставаться здесь на всю ночь, — зло произнёс Гарри, садясь на кровати и сбрасывая одеяло. — Я хочу найти Мак-Лаггена и убить.

— Боюсь, что этого нельзя сделать, не напрягаясь, — сказала мадам Помфрей, снова заставляя его лечь и угрожающе поднимая волшебную палочку. — Ты останешься здесь, пока я не выпишу тебя, Поттер, или я позову директора.

Она вернулась в свой кабинет, а Гарри опять утонул в подушке, кипя злостью.

— Не знаешь, с каким счётом мы продули? — спросил он у Рона сквозь стиснутые зубы.

— Конечно знаю, — сказал с виноватой улыбкой Рон. — Финальный счёт был триста двадцать против шестидесяти.

— Великолепно, — сказал Гарри свирепо. — Ну просто великолепно! Когда я доберусь до Мак- Лаггена…

— То ты с ним не справишься, он размером с тролля, — не без основания возразил Рон. — Хотя, по мне, его бы заклясть, по этой Принцевой книжке, чтоб ногти росли как бешеные. Впрочем, остальные члены команды уделают его раньше, чем ты выйдешь отсюда. Я бы не сказал, что они счастливы…

В голосе Рона была заметна нотка плохо сдерживаемого ликования; Гарри мог ручаться, что Рона ни капли не опечалило, как напортачил Мак-Лагген. Гарри лежал, глядя в пятно света на потолке, его недавно вылеченная голова не болела, а так, как-то неловко чувствовалась под повязкой.

— Мне отсюда было слышно, как комментировали, — сказал Рон, его голос прерывался смешками. — Я надеюсь, Луна теперь всегда будет комментировать… «раззявистая криворукость'…

Но Гарри был всё ещё слишком зол, чтобы увидеть в случившемся что-то смешное, и немного спустя Рон перестал хихикать.

— Джинни приходила проведать тебя, пока ты был без сознания, — сказал он после долгой паузы, и воображение Гарри завертелось, стремительно сооружая сцену, в которой Джинни плачет над его безжизненным телом, признаваясь в своей глубокой любви, а Рон даёт им своё благословение… — Она припоминала, что ты чуть не опоздал на матч. С какого это рожна? Ты ведь ушёл от меня достаточно рано.

— А… — сказал Гарри, и воображаемая сцена свернулась. — Да-а… Ну, я увидел Малфоя, линяющего куда-то с парой девчонок, которым, похоже, совсем с ним не хотелось, а это же второй раз, когда он точно не был на квиддитче, где была вся школа. Помнишь, он и на прошлый матч не пришёл? — Гарри вздохнул. — Почему я за ним не пошёл, матч всё равно позорный…

— Да не будь ты идиотом, — строго сказал Рон. — Ты не мог пропустить матч из-за какого-то Малфоя. Ты же капитан!

— Я хочу знать, что он замышляет, — сказал Гарри. — И не говори мне, что я воображала, особенно после того, что я подслушал, когда он со Снэйпом…

— Я никогда не говорил, что это твои выдумки, — сказал Рон, поднимаясь на локте и хмуро глядя на Гарри. — Просто нет такого закона, чтобы только один человек за раз здесь заговоры плёл! Ты, Гарри, малость помешался на Малфое. Только подумать — захотеть пропустить матч, только ради того, чтобы последовать за ним…

— Да я хочу застукать его прямо в деле! — в отчаянии сказал Гарри. — Пойми, я хочу знать, куда он девается, когда пропадает с карты.

— Не знаю… Может, в Хогсмид? — зевая, предположил, Рон.

— Я никогда не видел на карте, чтобы он шёл каким-нибудь тайным ходом. Я думаю, они сейчас тоже под слёжкой, правда ведь?

— Ну тогда уж точно не знаю, — сказал Рон.

Повисла тишина. Гарри смотрел на кружок света от лампы, и думал…

…Будь у него власть, как у Руфуса Скримджера, он бы мог послать сыщиков, следить за Малфоем, но, к несчастью, у Гарри не было под командой департамента, полного ауроров… Он было подумал, что можно привлечь ребят из ДА, но тут опять начались бы проблемы с пропуском уроков, а у большинства полное расписание, без окон…

С постели Рона доносился низкий, переливчатый храп. Потом мадам Помфрей, в плотном халате, вышла из кабинета… Проще всего было притвориться спящим; Гарри повернулся на бок и услышал, как по мановению волшебной палочки мадам Помфрей занавески сами задёргиваются. Лампы потускнели, и она вернулась к себе в кабинет; Гарри услышал, как двери защёлкнулись за ней, и понял, что она отправилась спать.

Лёжа в темноте, Гарри припоминал, что это уже третий раз, как он попал в больничное крыло из-за квиддитча. Последний раз — когда он свалился с метлы, из-за дементоров на поле, а перед тем — из-за того, что безнадёжно тупой профессор Локхарт удалил из его руки все кости… Это было больнее всего, из того, что с ним случалось… он вспомнил, как мучительно было выращивать целую руку костей за одну ночь, и как ему совсем не стало легче, когда за полночь явился неожиданный посетитель…

Гарри сел, как подброшенный, его сердце бешено колотилось, повязка съехала набок. Вот он, ответ на задачу, как следить за Малфоем… И как он мог забыть… Почему он раньше не подумал?

Но вопрос в том, как позвать. Как это делается? Тихонько, просто чтобы попробовать, Гарри сказал в темноту:

— Кричер?

Очень громко хлопнуло, тишину в комнате сменили скрипучая брань и звуки потасовки. Рон проснулся и взвизгнул:

— Что за…?

Гарри поспешно ткнул волшебной палочкой в сторону кабинета мадам Помфрей и прошептал: — Муфлиато! — чтобы мадам Помфрей не выскочила. Затем он перебрался на конец кровати, чтобы лучше видеть, что происходит.

Два домовых эльфа катались по полу прямо посреди спальни, один одетый в коричневый застиранный свитер и сразу несколько шерстяных шапок, другой — во что-то вроде набедренной повязки из старой грязной тряпки. Потом снова громко хлопнуло, и над борющимися эльфами повис Пивз-полтергейст.

— Потти, я свидетель! — сказал он возмущённо, указывая на драку внизу, прежде чем начать громко кудахтать: — Смотри, какие заморыши, а деруться, кусь-кусь, бац-бац…

— Кричер не может оскорблять Гарри Поттера перед Добби. Не может! Иначе Добби заткнёт ему рот! — пронзительно кричал Добби.

— … Бубух, цап-цап! — в восторге кричал Пивз, швыряя в эльфов куски мела, чтобы ещё больше их завести. — Щипай, толкай!

— Кричер скажет всё, что хочет, о своём хозяине, о да, и что у него за хозяин, мерзкий друг грязнокровок, о, что бы сказала бедная Кричерова госпожа…?

Что именно сказала бы бедная Кричерова госпожа, они так и не узнали: Добби как раз ткнул своим маленьким костлявым кулачком Кричеру в рот и выбил ему половину зубов. Гарри и Рон соскочили с кроватей и растащили эльфов, которые продолжали попытки пнуть или ударить друг друга, а Пивз летал около лампы и верещал, подзуживая:

— Тыкай пальцем прямо в ноздри, оттягай его за уши…

Гарри прицелился в него палочкой:

— Лэнглок!