Перси. Нет, нет, уверяю вас, я не хочу вмешиваться! Ну, разве кто покажет мне ваш очаровательный сад… А, вот этот молодой человек уже поел, почему бы нам с ним не прогуляться?

Атмосфера вокруг стола ощутимо изменилась. Все переводили взгляд со Скримджера на Гарри. Никому не показалось убедительным ни притворство Скримджера, что он не знает имени Гарри, ни что он случайно выбрал для прогулки по саду именно его, хотя Джинни, Флёр и Джордж тоже уже опустошили тарелки.

— А… хорошо, — в тишине ответил Гарри.

Его было не одурачить: что Скримджер тут оказался случайно, что Перси просто захотел встретиться с семьей — это всё разговоры, настоящая причина их визита — это чтобы Скримджер мог поговорить с Гарри наедине.

— Всё в порядке, — тихо сказал он Люпину, который уже почти поднялся со стула. — В порядке, — добавил он, когда мистер Висли открыл рот, чтобы заговорить.

— Чудесно! — сказал Скримджер, пропуская Гарри впереди себя к двери. — Мы просто прогуляемся по саду, а потом я и Перси уйдём. Удачи всем!

Гарри пошёл через двор к заросшему и заснеженному саду Висли, Скримджер слегка прихрамывал рядом. Гарри знал, что он был главой Аурората; он выглядел жёстким, подтянутым «стреляным воробьём», совсем непохожим на кругленького Фаджа с его шляпой-котелком.

— Очаровательно, — сказал Скримджер, останавливаясь у садовой изгороди и оглядывая заснеженную лужайку и нечёткие под снегом кусты. — Очаровательно.

Гарри молчал. Он был уверен, что Скимджер наблюдает за ним.

— Я давно хотел встретиться с тобой, — сказал Скримджер, помолчав. — Ты знал об этом?

— Нет, — честно ответил Гарри.

— О, да, очень давно. Но Дамблдор очень тебя оберегал, — сказал Скримджер. — Это естественно, разумеется, естественно, после всего, что ты перенёс… Особенно после того, что произошло в Министерстве…

Он подождал, не скажет ли Гарри что-нибудь, но Гарри не счёл это нужным, и министр продолжил: — Я надеялся на возможность побеседовать с тобой, с тех пор как был избран… но Дамблдор — по понятным причинам, что тут говорить — этому препятствовал…

Гарри все ещё молчал, ожидая.

— Витало столько слухов! — продолжил Скримджер. — Ну, мы оба, разумеется, понимаем, как такие истории искажаются… все эти шепотки про пророчество… про то, что ты «избранный'…

Ну вот, подумал Гарри, мы и подбираемся к причине Скримджерова визита.

— Полагаю, Дамблдор обсуждал с тобой всё это?

Гарри помедлил, раздумывая, должен он солгать или нет. Он взглянул на маленькие гномьи следы вокруг клумб, на утоптанный снег там, где Фред поймал того гнома, что сейчас, одетый в пачку, украшает собой верхушку рождественской ёлки. Наконец, он остановился на правде… на частичной.

— Да, мы это обсуждали.

— Обсуждали, значит… — произнес Скримджер. Уголком глаза Гарри видел, что Скримджер на него косится, и притворился, что очень заинтересовался гномом, который только что высунул голову из-за замёрзшего рододендрона. — И что, Гарри, сказал тебе Дамблдор?

— Простите, но о чём мы говорили — это между нами, — ответил Гарри. Он старался говорить как можно более приятным голосом, и тон Скримджера, когда тот заговорил, тоже был светлым и дружелюбным. — О, конечно, если это конфиденциальный вопрос, я не хочу, чтобы ты его раскрывал… нет, нет… но просто… да и, в конце концов, какое дело, «избранный» ты, или нет?

Гарри подумал несколько секунд, прежде чем ответить:

— Я не очень понимаю, на самом деле, что вы имеете в виду, Министр.

— Да, конечно, для тебя это очень важное дело, — со смешком ответил Скримджер. — Но для всего волшебного общества… это же вопрос восприятия. Важно, во что люди верят.

Гарри ничего не сказал. Он думал, что видит, куда клонит Скримджер, но что ему вовсе не хочется Скримджеру подыгрывать. Гном копался под рододендроном, отыскивая в его корнях червячков, и Гарри сосредоточил на нём взгляд.

— Видишь ли, люди верят в то, что ты «избранный», — сказал Скримджер. — Они думают, что ты настоящий герой… что, разумеется, правда, Гарри, «избранный» ты или нет. Сколько раз ты встречался лицом к лицу с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Дело в том, — продолжал он, не дожидаясь ответной реплики, — что для многих ты, Гарри, символ надежды. Сама мысль о том, что существует кто-то, кто в силах, кто, может быть, даже избран судьбой уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть, ну, естественно, воодушевляет людей. И я не могу не чувствовать, что, когда ты это осознаешь, ты можешь счесть, ну, своим долгом стать бок о бок с Министерством, и помочь каждому воспрять духом.

Гном только что обнаружил червячка. Теперь он с трудом пытался вытащить его из замёрзшей земли. Гарри молчал так долго, что Скримджер сказал, переводя взгляд с Гарри на гнома: — Забавные они ребята, правда? Ну, что ты скажешь, Гарри?

— Я не совсем понимаю, чего вы хотите, — медленно произнес Гарри. — Встать бок о бок с Министерством… Что это значит?

— О, ничего обременительного, уверяю тебя, — ответил Скримджер. — Если тебя, время от времени, будут замечать в Министерстве, например, ты выходишь оттуда, или входишь, это уже создаст нужное впечатление. И, разумеется, пока ты будешь там, у тебя появится возможность побеседовать с Гавэйном Робардсом, мои преемником на посту Главы Аурората. Долорес Амбридж рассказала мне, что ты лелеешь мечту стать аурором. Ну, это очень легко можно устроить…

Гарри почувствовал, как у него где-то в желудке забулькала злоба: это что же, Долорес Амбридж всё ещё работает в министерстве?

— В общем, — сказал он, словно просто хотел уточнить некоторые детали, — Вы хотите создать впечатление, что я работаю на Министерство?

— Мысль о том, что ты с нами, поднимет всеобщий дух, Гарри, — сказал Скримджер, в голосе которого слышалось облегчение от того, что Гарри так быстро сдался. — «Избранный», знаешь ли… Всё только для того, чтобы дать людям надежду, ощущение, что дело идёт на лад…

— Но если я буду тусоваться в Министерстве, — сказал Гарри, все ещё стараясь сохранять дружелюбный тон, — не покажется ли, что я одобряю всё, что делает Министерство?

— Ну, — Скримджер слегка нахмурился, — ну, да, это, можно сказать, одна из причин того, почему мы…

— Нет, не думаю, что это сработает, — радостным тоном произнёс Гарри. — Видите ли, я не одобряю некоторые вещи, которые делает Министерство. К примеру, держит в кутузке Стэна Шанпайка.

Скримджер помолчал, и лицо его посуровело. — Я не должен был ждать, что ты поймёшь, — ответил он, сдерживая злость в голосе не так успешно, как делал это Гарри. — Сейчас опасные времена, и приходиться принимать определенные меры. Тебе шестнадцать лет…

— Дамблдору куда больше шестнадцати, а он тоже считает, что Стэну не место в Азкабане, — ответил Гарри, — Вы делаете Стэна козлом отпущения, так же, как меня пытаетесь сделать талисманом.

Они смотрели друг на друга долго и напряжённо. В конце концов, Скримджер сказал без всякого намёка на теплоту в голосе:

— Понимаю. Ты предпочитаешь — как твой кумир, Дамблдор — не связывать себя с Министерством?

— Я не хочу, чтобы меня использовали, — ответил Гарри.

— Многие сказали бы, что быть использованным Министерством — твой долг!

— Ага, а другие сказали бы, что ваш долг — проверять, на самом ли деле люди — Пожиратели Смерти, прежде чем упекать их в тюрьму, — ответил Гарри, заводясь. — Вы все вроде Барти Кривуча. Вы там ничего по честному не делаете. То у нас был Фадж, который делал вид, что всё в ажуре, когда людей убивали прямо у него под носом, а теперь у нас вы, и вы засовываете совсем не тех за решётку, и пытаетесь сделать вид, что на вас работает «Избранный!»

— Так ты не «Избранный»? — спросил Скримджер.

— Мне показалось, что вы сказали, это не имеет значения? — с горьким смешком спросил Гарри в ответ. — Не для вас, во всяком случае.