есть фонд для помощи тем, кому не на что покупать книги и форму. Тебе, возможно, придется покупать что-то из магических книг и прочее в подержанных товарах, но…

— Где покупают магические книги? — прервал Ребус, который, не поблагодарив Дамблдора, схватил тяжелый мешок с деньгами, и сейчас рассматривал толстый золотой галлеон.

— На Диагон-аллее, — сказал Дамблдор. — У меня твой список книг и школьных принадлежностей. Я могу помочь тебе всё найти…

— Вы пойдёте со мной? — спросил Ребус, поднимая глаза.

— Конечно, если тебе…

— Вас мне не нужно, — сказал Ребус. — Я привык делать всё сам, я сам всё время хожу везде по Лондону. Как пройти на эту Диагон-аллею — сэр? — добавил он, поймав взгляд Дамблдора.

Гарри думал, что Дамблдор будет настаивать, что ему надо сопровождать Ребуса, но ему снова пришлось удивиться. Дамблдор вручил Ребусу конверт со списком всего необходимого, и после точного рассказа, как Ребусу добираться от приюта до «Дырявого котла», добавил: — Ты сможешь увидеть его, хотя магглы вокруг тебя — то есть, не волшебный народ — они не увидят. Спроси Тома-бармена — как его зовут, легко запомнить, у вас имена одинаковые…

Ребус раздражённо дернулся, словно пытаясь отогнать надоедливую муху.

— Ты не любишь имя «Том»?

— Toмов — их полно, — пробормотал Ребус. Потом, словно не в силах подавить вопроса, словно вопрос вырвался сам по себе, он сказал: — А мой отец, он был волшебником? Его тоже звали Том Ребус, так мне сказали.

— Боюсь, что этого я не знаю, — мягко ответил Дамблдор.

— Моя мать не могла быть волшебницой, или она не умерла бы, — сказал Ребус, больше себе, чем Дамблдору. — Значит, им должен был быть он. Так — когда я достану всё нужное — когда я буду в этом Хогвартсе?

— Все подробности находятся на втором листе пергамента в твоём конверте, — сказал Дамблдор. — Ты поедешь со станции Кинг Кросс первого сентября, в конверте есть билет на поезд.

Ребус кивнул. Дамблдор поднялся на ноги и снова протянул руку. Пожимая ему руку, Ребус сказал: — Я могу говорить со змеями. Я узнал, когда мы ездили за город — они находят меня, они шепчут мне. Это нормально для волшебника?

Гарри мог сказать, что он специально не упоминал об этой самой странной своей способности до последнего мгновения, чтобы усилить впечатление.

— Это необычно, — сказал Дамблдор, после некоторого колебания, — Но не неслыхано.

Он говорил безразличным тоном, но его глаза с любопытством изучали лицо Ребуса. Так они стояли какое-то мгновение, мужчина и мальчик, глядя друг на друга. Потом их руки разжались; Дамблдор пошёл к двери.

— До свидания, Том. Увидимся в Хогвартсе.

— Я думаю, этого хватит, — сказал беловолосый Дамблдор рядом с Гарри, и несколько секунд спустя, они опять полетели, невесомые, сквозь тьму, и приземлелись прямо в кабинет, в сегодняшний день.

— Сядь, — сказал Дамблдор, приземляясь около Гарри.

Гарри повиновался, его сознание ещё полно только что увиденного.

— Он поверил этому много быстрее, чем я — я имею в виду, когда вы сказали ему, что он волшебник, — сказал Гарри. — Я сперва не поверил Хагриду, когда он мне сказал.

— Да, Ребус был совершенно готов поверить, что он был — если говорить его словами — «особенный», — сказал Дамблдор.

— Вы знали — тогда? — спросил Гарри.

— Знал ли я, что я только что встретил самого опасного Тёмного волшебника всех времён? — сказал Дамблдор. — Нет, я понятия не имел, что он вырастет тем, каков он сейчас. Однако, я им, безусловно, заинтересовался. Я возвратился в Хогвартс с намерением держать на нём глаз; в общем-то, я должен был это в любом случае, учитывая, какой он одинокий, без друзей; но я уже чувствовал, что должен сделать это ради других не меньше, чем ради него.

— Его силы, как ты слышал, были удивительно хорошо развиты для такого юного мага и — что особенно интересно и зловеще — он уже обнаружил, что может в какой-то мере управлять ими, и начал сознательно их использовать. И как ты видел, это были не случайные эксперименты, типичные для молодых волшебников: он вовсю использовал магию против других людей, пугал, наказывал, управлял. Маленькие истории о задушенном кролике и завлечённых им в пещеру мальчике и девочке, они наводили на размышления… «Я могу делать им больно, если я захочу…'…

— И он был Змееустом, — перебил Гарри.

— Да, действительно; редкая способность, которую обычно связывают с Тёмными Искусствами, хотя мы знаем Змееустов среди великих и добрых. По правде, его способность говорить со змеями не заставила меня тревожиться так, как его очевидная тяга к жестокости, тайне, и власти.

— Время опять над нами смеется, — сказал Дамблдор, указывая на темное небо за окнами. — Но прежде чем мы расстанемся, я хочу привлечь твоё внимание к некоторым особенностям того, что мы только что наблюдали, поскольку они очень сильно связаны с делами, которые мы будем обсуждать на следующих встречах.

Во- первых, я надеюсь, ты заметил реакцию Ребуса, когда я упоминул, что кто-то ещё носит его имя, «Том»?

Гарри кивнул.

— Тут он показал свое презрение ко всему, что связывало его с другими людьми, всему, что делало его обычным. Даже тогда он желал быть особым, отдельным, знаменитым. Он бросил своё имя, как ты знаешь, через несколько коротких лет после того разговора, и создал маску Лорда Волдеморта, под которой с тех пор укрывается.

Я полагаю, ты также заметил, что Том Ребус был уже тогда очень самостоятельный, скрытный, и, очевидно, не имел друзей? Он не хотел ни помощи, ни компании в поездке на Диагон-аллею. Он предпочел действовать один. Взрослый Волдеморт таков же. Ты услышишь, как многие из Пожирателей Смерти уверяют, что он им доверяет, что они к нему близки, что они даже понимают его. Они введены в заблуждение. Лорд Волдеморт никогда не имел друга, и никогда — я полагаю — не хотел иметь.

И наконец — я надеюсь, Гарри, тебя не так клонит в сон, чтобы ты не обратил на это внимание, — молодой Том Ребус любил собирать трофеи. Ты видел коробку ворованых вещей, спрятанную у него в комнате. Они были отобраны у жертв его тяги к силе, это была память, если так можно сказать, об особо неприятных применениях магии. Имей в виду эту сорочью страсть, она будет — потом — особенно важна.

А теперь действительно пора в кровать…

Гарри встал на ноги. Пересекая комнату, он взглянул на маленький столик, тот, на котором прошлый раз лежало кольцо Дволлодера Гонта; кольца здесь больше не было.

— Да, Гарри? — спросил Дамблдор, увидев, что Гарри остановился.

— Кольца нету, — сказал Гарри, осматриваясь вокруг. — Но я подумал, что тут у вас губная гармошка, или ещё что.

Дамблдор просиял, глядя на Гарри поверх своих очков-полумесяцев.

— Очень проницательно, Гарри, но губная гармошка была всего лишь только губной гармошкой.

И на этой загадочной фразе он повёл рукой, давая Гарри понять, что пора уходить.

Н а следующий день первым уроком у Гарри было Травоведение. За завтраком он, опасаясь, что его подслушают, не стал рассказать Рону и Эрмионе про урок у Дамблдора, но он поведал им всё по дороге мимо грядок с овощами в оранжерею. Жуткий ветер, дувший все выходные, наконец успокоился, но вернулся странный для этого сезона туман, и у них ушло времени больше обычного, чтобы отыскать нужную