касаться, и совсем легко спрятать его под плащом, чтобы уж точно никто не заметил! Я думаю, то, что он попросил придержать у «Борджина и Бёркса», было шумным или громоздким, таким, что, он знал, привлекло бы к нему внимание, понеси он это по улице. И в любом случае, — сказала Эрмиона громко и с упором, прежде чем Гарри смог её перебить, — Я спрашивала мистера Борджина, про ожерелье, вы что, забыли? Когда я вошла, чтобы попробовать выяснить, что там Малфой просил для него придержать, я его видела. И мистер Борджин назвал мне цену, и не сказал, что оно продано или отложено…

— Ну, ты действовала слишком напролом, он в пять секунд понял, что тебе нужно, и конечно не собирался тебе говорить, — но так или иначе, Малфой мог прийти за ожерельем позже…

— Достаточно! — сказала профессор Мак-Гонагалл, видя, что Эрмиона со свирепым видом уже открыла рот, чтобы возразить Гарри. — Поттер, я благодарю вас за доверие, но мы не можем возложить вину на мистера Малфоя просто потому, что он посещал магазин, где это ожерелье, возможно, было куплено. Так можно обвинить сотни людей…

— А я что говорил, — пробормотал Рон.

— …и в любом случае, в этом году на Хогвартс наложены особые средства защиты. Я не верю, что ожерелье могло попасть в школу без нашего ведома…

— Но…

— И что ещё примечательней, — добавила Мак-Гонагалл тоном, не терпящим возражений, — Мистера Малфоя сегодня не было в Хогсмиде.

Гарри ошарашенно уставился на неё.

— Откуда вы знаете, профессор?

— Потому что он был со мной, отрабатывал взыскание. Он не сделал домашнюю работу по Преобразованиям два раза подряд. Так что, спасибо за то, что вы поделились со мной своими подозрениями, Поттер, — закончила профессор Мак-Гонагалл, прошествовав мимо них к двери, — но сейчас мне надо пойти в больничное крыло, справиться о Кэти Белл. Всего доброго — всем вам.

Она открыла двери кабинета. Ничего не оставалось, как, друг за другом, молча пройти мимо неё.

Гарри был рассержен на друзей, за то, что они держали сторону профессора Мак-Гонагалл; однако, он почувствовал себя вынужденным присоединиться к этому же мнению, сразу, как только началось обсуждение всего, что случилось.

— Так кому же, по вашему мнению, Кэти должна была передать ожерелье? — спросил Рон, пока они поднимались по лестнице в гостиную Гриффиндора.

— Кто же знает! — вздохнула Эрмиона. — Но кем бы он ни был, ему крупно повезло. Ведь нельзя же открыть пакет, а ожерелья не тронуть.

— Таких, кому оно могло предназначаться, целая куча, — сказал Гарри. — Дамблдор — Пожиратели Смерти были бы счастливы от него избавиться, и он может быть одной из главных целей. Или Слизхорн — Дамблдор считает, что Волдеморт клал на него глаз, и его не могло обрадовать, что тот принял сторону Дамблдора. Или…

— Или ты, — встревожилась Эрмиона.

— Это навряд, — возразил Гарри. — А то Кэти просто повернулась бы, прямо на улице, и всучила его мне, так ведь? Я шёл позади неё всю дорогу от «Трёх Мётел». И вообще много больше смысла было отдать пакет снаружи, а не в Хогвартсе, где Филч осматривает каждого, кто входит и выходит. Интересно, почему Малфой сказал ей забрать пакет в замок?

— Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! — возразила Эрмиона, от злости даже топнув ногой.

— Тогда у него должен быть сообщник, — упорствовал Гарри. — Крабб и Гойл, например, или, давайте подумаем, ещё какой-нибудь Пожиратель Смерти, у которого мозгов побольше, чем у Крабба и Гойла вместе взятых…

Рон и Эрмиона обменялись взглядами, явно говорившими: «Хоть кол на голове теши…»

— «Укроп» — отчётливо сказала пароль Эрмиона, когда они дошли до портрета Толстой Дамы.

Портрет отъехал в сторону, пропуская их в гостиную. Гостиная была полна народу и запаха мокрой одежды — видно, что не их одних плохая погода пораньше вернула из Хогсмида. Но гула испуганных или спорящих голосов не было — очевидно, новости о Кэти ещё не успели разойтись.

— Ну, если спокойно раскинуть мозгами, это было не такое уж крутое нападение, — сказал Рон, небрежно спихивая первоклассника с одного из лучших кресел у камина, чтобы самому там усесться. — Проклятье даже не проникло бы в замок. Никакой, как говорится, защиты от дурака.

— Ты прав, — согласилась Эрмиона, коленом выталкивая Рона из кресла и приглашая первоклассника в него вернуться. — Эта штука была явно непродумана.

— Но с каких пор Малфой стал одним из всемирно известных мыслителей? — спросил Гарри.

Ни Рон, ни Эрмиона ему не ответили.

К эти увезли в Госпиталь Святого Мунго, Магические болезни и травмы, на следующий день; за это время новость, что она была заклята, разлетелась по всей школе. В деталях, конечно, путались, и никто, кроме Гарри, Рона, Эрмионы и Лин, похоже, не знал, что удар был нацелен не на Кэти.

— И, конечно, это знает Малфой, — сказал Гарри Рону и Эрмионе, которые, правда, завели манеру глохнуть, когда Гарри упоминал свою Малфой-Это-Пожиратель-Смерти-теорию.

Гарри не был уверен, вернётся ли Дамблдор оттуда, куда он там отправился, к вечернему уроку в понедельник; но, поскольку указания, что урок отменяется, тоже не было, Гарри пришёл к кабинету Дамблдора в восемь вечера, постучался, и услышал приглашение войти. Дамблдор сидел в своём кабинете; у него был непривычно усталый вид, его сожжённая рука чернела, как прежде, но он улыбнулся, жестом предлагая Гарри присесть. Думоотвод уже стоял на письменном столе, отбросывая серебряные блики на потолок.

— Тебе, похоже, было довольно хлопот, пока я отсутствовал, — сказал Дамблдор. — Я так понимаю, ты был очевидцем происшествия с Кэти.

— Да сэр. Как она?

— Пока ещё очень плоха, хотя ей, можно сказать, повезло. Она, похоже, коснулась ожерелья очень маленьким участком кожи — у неё крошечная дырка в перчатке. Надень она ожерелье или возьми его голой рукой, она бы умерла, возможно мгновенно. По счастью, профессор Снэйп смог сделать достаточно, чтобы предотвратить быстрое распространение заклятия.

— Почему он? — спросил быстро Гарри. — Почему не мадам Помфрей?

— Нахал, — негромко произнёс один из портретов на стене, и Финеас Нигеллус Блэк, пра-пра- прадедушка Сириуса, притворявшийся спящим, приподнял свою голову от сложенных рук. — Когда я управлял Хогвартсом, ученикам не разрешалось задавать вопросов таким манером.

— Да, Финеас, спасибо, — вздохнул Дамблдор. — Гарри, профессор Снэйп знает гораздо больше о Тёмных Искусствах, нежели мадам Помфрей. Как бы то ни было, мне каждый час сообщают из Святого Мунго, и я надеюсь, что со временем Кэти совсем поправится.

— Где вы были в эти выходные, сэр? — спросил Гарри, стараясь не думать, что может оттолкнуть свою удачу; так же, похоже, подумал и Финеас Нигеллус, который тихо присвистнул.

— Сейчас я тебе, пожалуй, этого не скажу, — ответил Дамблдор. — Всему своё время.

— А вообще расскажете? — удрученно спросил Гарри.

— Да, полагаю, — сказал Дамблдор, вынимая из-за пазухи свежую бутылку серебристых воспоминаний и откупоривая её ударом волшебной палочки.

— Сэр, — вопросительно начал Гарри, — Я встретил в Хогсмиде Мандангуса.

— Ну да, меня уже предупредили, что Мандангус шарит в твоём наследстве шаловливой ручкой, — сказал Дамблдор, слегка нахмурясь. — Он куда-то залёг после того свиданьица с тобой у «Трёх Мётел»; я склонен думать, что ему попросту страшно со мной встретиться. Однако, меня уверили, что он не будет толкать налево имущество Сириуса.

— Та паршивая старая полукровка ворует семейные реликвии Блэков? — в сердцах спросил Финеас