скользких, белых и извивающихся.

— Это что, Хагрид? — спросил Гарри; он постарался, чтобы в его голосе прозвучал интерес, а не отвращение, но тем не менее положил каменное печенье на стол.

— Ничё… гигантские личинки, — ответил Хагрид.

— И они вырастут в…? — озадаченно спросил Рон.

— Ни во что не вырастут, — сказал Хагрид. — Они мне нужны кормить Арагога.

И без малейшего перехода он разрыдался.

— Хагрид! — Эрмиона вскочила, поспешила вокруг стола (правда, не самым коротком путём, а подальше от бочки), и обняла Хагрида за огромные трясущиеся плечи. — Что случилось?.

— Это…он…, - прорыдал Хагрид, вытирая своим цветастым фартуком лицо, по которому слёзы лились потоком из его чёрных, как жуки, глаз. — Это… Арагог… Я думаю, он умирает… Он всё лето болел, и не поправляется… Я не знаю, что буду делать, если… если он… Мы ж вместе всю жизнь…

Эрмиона гладила Хагрида по плечу; было ясно — она совершенно не знает, что тут сказать. Гарри понимал, о чём она думает. Он помнил Хагрида, дарящего жуткому детёнышу дракона плюшевого мишку, видел, как он пел песенки гигантским скорпионам с присосками и жалами, пытался воспитывать своего дикого братишку-гиганта, но из всех проявлений Хагридовой любви к чудовищам это было просто непостижимым — гигантский говорящий паук, Арагог, который жил в глубине Запретного леса, и от которого Гарри с Роном четыре года тому назад еле-еле спаслись.

— Мы… мы можем как-то помочь? — спросила Эрмиона, не обращая внимания на отчаянные Роновы гримасы и мотание головой.

— Нет, вряд ли, Эрмиона, — просипел Хагрид, пытаясь остановить поток слёз. — Понимаешь, все остальные… семья Арагога… они стали какие-то странные, как он заболел, вроде беспокойные…

— Ага, мы их с этой стороны маленько видели, — сказал Рон вполголоса.

— …и я не знаю, сможет ли кто-то, кромь меня, подойти счас без опаски к ихнему поселению, там, в чаще, — закончил мысль Хагрид, высморкался в фартук и поднял голову. — Но спасибо за предложение, Эрмиона… Эт так много для меня…

После этого атмосфера заметно потеплела. Хотя ни Гарри, ни Рон никак не проявили готовности идти кормить гигантскими личинками жуткого непомерного паука, Хагрид счёл естественным, что они это на готовы, и вновь стал прежним Хагридом.

— Ну, я ж так и знал, что вам будет не всунуть меня в ваши расписания, — сказал он грубовато, наливая им ещё чаю. — Дажь если б вы взяли времяворот…

— Этого — никак бы ни смогли, — сказала Эрмиона. — Мы чуть не все времявороты в Министерстве магии перебили, тогда, прошлым летом. Об этом даже писали в Ежедневном прорицателе.

— А, тогда ясно, — сказал Хагрид. — Вам, значит, никак было нельзя… Извините, что я был… — ну, вы знаете… — я просто переживал за Арагога… и гадал, что если бы вас стала учить Граббли-Планк…

На это все трое категорично и лицемерно заявили, что профессор Граббли-Планк, которая несколько раз замещала Хагрида, — ужасный преподаватель; и когда в сумерках Хагрид махал им рукой на прощание, желая всего хорошего, он просто сиял.

— Я с голоду помираю, — сказал Гарри, когда дверь хижины закрылась за ними, и они поспешили через тёмный и пустой школьный двор; он отказался от попыток съесть каменный бисквит Хагрида после того, как услышал подозрительный хруст собственного зуба. — И мне ещё вечером отбывать взыскание у Снэйпа, так что совсем нет времени поесть…

Входя в вестибюль, они заметили Кормака Мак-Лаггена, как раз входящего в Большой Зал. Это удалось ему только со второй попытки — с первого раза он врезался в дверной косяк. Рон злорадно расхохотался и устремился следом за ним, а Гарри поймал Эрмиону за руку.

— Что? — агрессивно спросила Эрмиона.

— Мне кажется, — сказал Гарри тихо, — что Мак-Лагген был Заморочен этим утром. И стоял он прямо перед тем местом, где ты сидела.

Эрмиона покраснела.

— Ну ладно, я это сделала, — прошептала она. — Но ты бы слышал, что он говорил о Роне и Джинни! В любом случае, у него мерзкий характер, ты же видел, как он отреагировал, когда ты не выбрал его: тебе ведь не хотелось бы иметь такого в команде?

— Нет, — сказал Гарри. — Пожалуй, нет. Но не было ли это нечестно, Эрмиона? Я имею в виду, ты префект и всё такое?

— Ладно, не кипятись, — фыркнула она, когда Гарри ухмыльнулся.

— Что это вы тут делаете? — спросил Рон, вновь появляясь в дверях Большого зала и подозрительно глядя на них.

— Ничего, — хором ответили Гарри и Эрмиона и поспешили за Роном. От запаха ростбифа у Гарри свело живот, но он успел сделать лишь три шага по направлению к столу Гриффиндора, как перед ним появился профессор Слизхорн и заступил им дорогу.

— Гарри, Гарри, вот тебя-то я так надеялся увидеть! — дружелюбно прогудел он, подкручивая кончики своих моржовых усов и надувая свой большой живот. — Я надеялся поймать тебе перед ужином. Как ты посмотришь на то, чтобы вместо него перекусить в моих апартаментах? Мы устраиваем маленькую вечеринку, ну, несклько восходящих звезд, я уже пригласил Мак-Лаггена и Забини, очаровательную Мелинду Бобин — не знаю, ты с ней знаком? Её семья владеет большой сетью аптек… И, конечно, мисс Грангер окажет мне честь, если придет к нам.

Слизхорн поклонился Эрмионе и замолчал. Было впечатление, что Рона здесь просто нет, Слизхорн даже не посмотрел в его сторону.

— Я не могу придти, профессор, — сказал Гарри быстро, — у меня взыскание от профессора Снэйпа.

— Господи! — воскликнул Слизхорн, и лицо его забавно вытянулось. — Боже, боже, я так на тебя рассчитывал, Гарри! Ладно, я побегу поговорю с Северусом, объясню ему ситуацию. Я уверен, я уговорю его, чтобы он отсрочил твоё взыскание. Ну, так увидимся с вами обоими позднее.

И он выбежал из зала.

— У него нет ни единого шанса уговорить Снэйпа, — сказал Гарри, как только Слизхорн отошел достаточно далеко. — Это взыскание уже и так откладывалось; Снэйп сделал это для Дамблдора, но чтобы он пошёл на это ради кого-то ещё…

— Жаль, что ты не можешь пойти, я не хочу там быть одна, — озабоченно сказала Эрмиона. Гарри понял, что она имеет в виду Мак-Лаггена.

— Сомневаюсь, что ты там будешь в одиночестве, Джинни наверняка тоже приглашена, — раздражённо бросил Рон, которому явно совсем не понравилось, что Слизхорн не захотел его заметить.

После ужина они направились в Гриффиндорскую башню. Общая гостиная была переполнена, так как большинство уже поело, однако им удалось найти свободный стол, чтобы усесться. Рон, который пребывал в отвратительном настроении после встречи со Слизхорном, сложил руки на груди и хмуро уставился в потолок. Эрмиона подобрала Ежедневный прорицатель, оставленный кем-то на кресле.

— Что-нибудь новенькое? — спросил Гарри.

— Да нет… — Эрмиона развернула газету и просматривала заметки. — Ой, гляди, Рон, твой отец — с ним все в порядке! — добавила она поспешно, так как Рон сразу встревожился. — Здесь сказано, что он побывал у Малфоев. «Повторный обыск в резиденции Пожирателя Смерти, похоже, не дал никаких результатов. Артур Висли из ДепартаментаОбнаружения и Конфискация Нелицензированных Защитных Заклинаний и Защищающих Объектов заявил, что они действовали на основании данных из закрытого источника».

— Угу, от меня, — сказал Гарри. — Я рассказал ему на вокзале Кингс-Кросс о Малфое и той штуке, которую он пытался заставить Борджина починить! Но, раз этой штуки нет у них дома, он мог протащить её, что бы это ни было, в Хогвартс…

— Но как он мог это сделать, Гарри, — спросила Эрмиона, с удивленным видом опуская газету. — Нас же всех обыскали при входе в замок, так ведь?