У него голова шла кругом; это как если бы любимое домашнее животное вдруг взбесилось; о чём думал Принц, списывая такое заклинание в свою книгу? И что будет, когда Снэйп его увидит? Скажет ли он Слизхорну — внутри у Гарри всё свело — откуда у Гарри такие замечательные результаты по Зельям в этом году? Отберёт ли он, или вообще уничтожит, книгу, которая так многому научила Гарри… книгу, которая стала ему вроде друга или наставника? Гарри не мог этот допустить… Он не мог…
— Где ты… Почему ты весь мокрый…? Это ж кровь?
Наверху лестницы стоял Рон, ошеломлённо смотря на Гарри.
— Мне нужна твоя книга, — задыхаясь, объявил Гарри. — Твоя книга по Зельям. Быстро… дай её мне…
— А что с Принцем-полукров…
— Потом объясню!
Рон достал из сумки свой экземпляр «Углублённого приготовления зелий» и отдал его Гарри, который опрометью бросился мимо него обратно в общую комнату. Там он, не обращая внимания на удивленные взгляды тех, кто уже вернулся с ужина, схватил свою сумку, выпрыгнул из дыры за потретом, и помчался на седьмой этаж.
Около гобелена с танцующими троллями он затормозил, чуть не поскользнувшись, закрыл глаза и перешёл на шаг.
Трижды он прошёл мимо пустой стены. Когда он открыл глаза, она была перед ним: дверь в Выручай- комнату. Гарри открыл её, забежал внутрь и захлопнул дверь за собой.
Он замер с открытым ртом. Несмотря на спешку, панику, страх перед тем, что ждёт его в ванной, он не мог не засмотреться на то, что открылось перед ним. Он стоял в комнате размером с большой собор, где высокие окна заливали светом настоящий город, башни которого были сложены — собразил Гарри — из вещей, спрятанных поколениями учеников Хогвартса. Тут были аллеи и целые улицы, обнесённые горами сломанной или испорченной мебели; её, наверное, убрали с глаз долой, чтобы замести следы неудачной магии, а может, её тут спрятали домовые эльфы, гордые своей заботой о замке. Тут были тысячи и тысячи книжек, без сомнения, запрещённых, разрисованных или украденных. Тут были крылатые рогатки, и Кусачие Тарелки; в некоторых ещё хватало жизни, чтобы сонно летать над горами запрещённых вещей. Тут были треснувшие бутылки со свернувшимися зельями, шапки, драгоценности, мантии. Тут было что-то похожее на скорлупу драконова яйца, закупоренные бутылки, содержимое которых ещё зловеще мерцало, несколько ржавых мечей, и тяжёлый топор, весь в крови.
Гарри поспешил по одной из тропинок среди всех этих спрятанных сокровищ. Он повернул направо мимо огромного тряпичного тролля, чуть пробежал вперёд, свернул налево рядом со сломанным Исчезающим Шкафом, в котором в прошлом году потерялся Монтегю, и наконец остановился около большого серванта, похоже, судя по его облезлому виду, когда-то облитого кислотой. Он открыл одну из его скрипящих дверец; шкаф явно использовали как тайник для кого-то в клетке, впрочем, давно сдохшего; у скелета было пять ног. Гарри затолкал книгу Принца-полукровки за клетку и захлопнул дверцу. На секунду он остановился, с отчаянно бьющимся сердцем глядя на завалы вокруг… Сможет ли он снова найти это место, среди таких гор хлама? Схватив с ящика неподалеку выщербленный бюст какого-то неприятного на вид старого колдуна, Гарри поставил его на сервант, нахлобучил на голову статуи — для приметы — старый пыльный парик и потускневшую тиару, и помчался среди спрятанного барахла так быстро, как мог, к двери, и в коридор, и захлопнул за собой дверь, и она тут же опять превратилась в камень.
Не чуя под собой ног, Гарри мчался в ванную этажом ниже, на бегу запихивая Роново «Углублённое приготовление зелий» поглубже в сумку. Через минуту он уже опять стоял перед Снэйпом, который молча протянул руку за сумкой Гарри. Задыхаясь, чувствуя боль в груди, Гарри отдал её и стал ждать.
Одну за другой, Снэйп вытащил Гарины книги и осмотрел их. Наконец, остался лишь учебник по Зельям. Снэйп просмотрел его очень внимательно, и только тогда заговорил:
— Это твоё «Углублённое приготовление зелий», не так ли, Поттер?
— Да, — Гарри всё ещё с трудом дышал.
— Ты точно уверен в этом, Поттер?
— Да, — Гарри пытался ответить небрежнее.
— Это тот экземпляр «Углублённого приготовления зелий», который ты купил в «Завитках и Кляксах»?
— Да, — твердо ответил Гарри
— А тогда почему, — спросил Снэйп, — на передней странице написано имя Рунила Вазлиба?
Сердце Гарри чуть-чуть не забыло биться.
— Это моя кличка, — сказал он.
— Твоя кличка, — повторил Снэйп.
— Ага… Ну так меня друзья называют.
— Я знаю, что такое кличка, — сказал Снэйп. Его холодные черные глаза опять смотрели прямо в глаза Гарри, он старался не смотреть в них.
— Ты знаешь, что я думаю, Поттер? — почти шепотом сказал Снэйп. — Я думаю, что ты лгун, и что ты жулик, и ты заслуживаешь взыскания у меня каждую субботу до конца полугодия. Ты меня понял, Поттер?
— Я… я не согласен, сэр, — Гарри по-прежнему не смотрел в глаза Снэйпу.
— Ну, мы посмотрим, как ты будешь себя чувствовать после взыскания, — сказал Снэйп. — Десять часов утром в субботу, Поттер. В моём кабинете.
— Но, сэр, — в отчаянии воскликнул Гарри. — Квиддитч!.. Последний матч…
— В десять часов, — прошептал Снэйп, показывая в улыбке свои жёлтые зубы. — Бедный Гриффиндор… боюсь, четвёртое место в этом году…
И он вышел из ванной, не сказав больше ни слова, оставив Гарри смотреть в треснувшее зеркало, и чувствовать себя ещё хуже — он был уверен — чем чувствовал себя когда-либо Рон.
— Я не буду тебе говорить, что я тебя предупреждала, — сказала Эрмиона час спустя в Гриффиндорской гостиной.
— Кончай, Эрмиона, — огрызнулся Рон.
Гарри так и не пошел на ужин, у него вообще пропал аппетит. Он только что закончил рассказывать Рону, Эрмионе и Джинни о том, что случилось, хотя в этом и не было большой надобности. Новости разлетались очень быстро: Мрачная Миртл взяла на себя побывать во всех ванных в замке и рассказать всю историю; Панси Паркинсон, уже навестившая Малфоя в больничном крыле, не теряя времени принялась поносить Гарри на каждом углу, а профессор Снэйп со всей точностью рассказал учителям, как всё произошло. Гарри уже вызывали из общей комнаты на очень неприятные четверть часа в компании с профессором Мак-Гонагалл, которая объявила ему, что это крайнее везение, что его не исключили, и что она от всей души поддерживает решение профессора Снэйпа о взыскании каждую субботу до конца полугодия.
— Я говорила тебе, что с этим Принцем что-то не то, — Эрмиона всё никак не могла успокоиться, — И я была права, не так ли?
— Нет, я не думаю, что ты была права, — упрямо повторял Гарри.
У него и так, и без лекций Эрмионы, хватало неприятностей; выражение лиц игроков Гриффиндорской команды, когда он сказал им, что не сможет играть в субботу, стоило любого взыскания. Он чувствовал на себе взгляд Джинни, но не мог посмотреть на неё, не хотел видеть разочарование или злость в её глазах. Он ей только сказал, что в субботу она будет играть ловцом, а Дин вернётся в команду и будет вместо неё нападающим. Возможно, если они выиграют, Джинни и Дин опять сойдутся, в послематчевом восторге… Эта мысль врезалась в Гарри, словно ледяной нож…
— Гарри, — сказала Эрмиона, — как ты ещё можешь доверять этой книге, если то заклинание…
— Да кончай ты взъедаться на эту книгу! — огрызнулся Гарри. — Принц только эту штуку переписал!
