Билла, — ведь бррьитанцы вечно перрежарривьают мясо, я всегда говоррила.

— Видимо, мне всё-таки придётся смириться с их женитьбой, — вздохнула Джинни, сидя вместе с Гарри, Роном и Эрмионой перед открытым окном гриффиндорской гостиной и задумчиво глядя на сумеречные окрестности замка.

— Не такая уж она и плохая, — брякнул Гарри, но заметив, что брови Джинни поползли вверх, поспешно добавил: — Правда, уродина ещё та…

Джинни невольно прыснула.

— Что ж, думаю, если мама может её выносить, то и я смогу.

Эрмиона была поглощена чтением «Вечернего пророка».

— Никого из знакомых не убили? — подчёркнуто обыденным тоном поинтересовался Рон.

Девушка поморщилась и сложила газету:

— Нет, — ответила она с ноткой укоризны. — По-прежнему ведутся поиски Снэйпа, но никаких следов…

— Кто бы сомневался! — перебил Гарри, взрывавшийся всякий раз, когда разговоры касались данной темы. — Снэйпа не обнаружат до тех пор, пока не найдут Волдеморта, а если учесть, что за всё это время им не удалось…

Джинни зевнула:

— Пожалуй, я пойду. Толком не спала с тех пор, как… ну… в общем, выспаться не помешает.

Она поцеловала Гарри (Рон демонстративно отвернулся), помахала рукой остальным и ушла в спальню девочек.

Едва за ней закрылась дверь, Эрмиона повернулась к Гарри с таким знакомым, характерным выражением лица:

— Послушай… Я кое-что выяснила сегодня утром, в библиотеке…

— Про Р. А. Б.? — встрепенулся юноша.

Сейчас он не ощущал былого возбуждения, любопытства, нетерпения, жажды разгадать тайну… просто сознавал, что необходимо узнать правду о настоящем хоркруксе перед тем, как сделать следующий шаг по таинственной и извилистой дороге, расстилавшейся перед ним, по пути, на который они с Дамблдором ступили вместе, и который — Гарри теперь знал — придётся пройти в одиночку.

Существуют ещё четыре хоркрукса, и каждый необходимо найти и уничтожить, только тогда появится шанс убить Волдеморта. Юноша всё время твердил про себя: «медальон, чаша, змея… какая-то реликвия, принадлежавшая Гриффиндору или Рэйвенкло… медальон, чаша, змея… реликвия Гриффиндора или Рэйвенкло…» — словно от повторения названий предметы могли стать достижимыми…

Эта мантра, казалось, пульсировала в сознании даже по ночам — и во сне он никак не мог дотянуться до мелькающих чаш, медальонов, таинственных реликвий… Дамблдор пытался помочь — протягивал верёвочную лестницу, но стоило ступить на неё, и лестница оборачивалась клубком змей…

Наутро после смерти Дамблдора Гарри показал Эрмионе записку из медальона. Он надеялся, подруга сразу же вспомнит о каком-нибудь полузабытом колдуне с такими инициалами, но увы. Однако с тех пор Эрмиона наведывалась в библиотеку гораздо чаще, чем требовалось ученику, не обременённому домашней работой.

— Нет, — с грустью ответила девушка. — Я старалась, Гарри, но ничего не нашла… есть, правда, двое довольно известных колдунов с такими инициалами: Розалинда Антигона Бангс и Руперт «Алебардист» Брукстантон… но вряд ли они нам подходят. Судя по тексту записки, неизвестный, похитивший хоркрукс, знал Волдеморта. Но я не смогла найти ни малейшего намёка, что Бангс или Алебардист имели какое-то отношение к Tёмному лорду… Нет. Моя новость — про… гм… в общем, про Снэйпа.

Судя по виду Эрмионы, имя далось ей нелегко.

— Ну? — резко спросил Гарри, снова откидываясь в кресле. — И?

— В общем оказалось, я была недалека от истины с Принцем-полукровкой, — нерешительно произнесла девушка.

— Послушай, тебе действительно необходимо сыпать соль на рану? Сама подумай, каково мне сейчас об этом слышать?

— Нет! Нет, Гарри, я совсем другое имела в виду! — поспешно возразила Эрмиона. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, она продолжила:

— Просто я оказалась права — эта книга когда-то принадлежала Эйлин Принц… Матери Снэйпа!

— То-то я подумал, что красотой она не блистала, — заметил Рон.

Эрмиона пропустила комментарий мимо ушей.

— Я тут листала старые подшивки Пророка и наткнулась на короткое объявление о свадьбе Эйлин Принц и Тобиаса Снэйпа, а позже — о том, что у неё родился…

— …убийца! — выпалил Гарри.

— В общем… да. Поэтому в чём-то я была права. Понимаешь, Снэйп, видимо, гордился тем, что он — наполовину Принц. А Тобиас Снэйп — маггл, об этом написано в Пророке.

— Да, всё совпадает! — озарило Гарри. — Он всячески выпячивал свою «чистокровную половину», чтобы стать своим для Люция Малфоя и остальных… Отец-маггл и чистокровная мать, как и у Волдеморта… Оба стыдились своего происхождения, пытались внушить другим страх с помощью Тёмных искусств, взяли новые звучные имена… Лорд Волдеморт — Принц-полукровка… Ну почему, почему Дамблдор не обратил на это внимания, как же он мог?!!

Гарри замолчал и посмотрел в окно. Он всё никак не мог перестать думать о непростительной доверчивости Дамблдора… Но ведь, как невольно напомнила Эрмиона, он и сам точно так же попался! Рукописные заклинания на полях учебника становились с каждой страницей всё более жестокими, однако он отказывался плохо думать о Принце, который был столь умён и так ему помог…

Так ему… ПОМОГ! Теперь эта мысль казалась почти невыносимой…

— Всё равно не понимаю, почему Снэйп не сдал тебя, почему не уличил в использовании своего учебника, — развёл руками Рон. — Он-то всяко был в курсе, откуда взялись твои знания.

— Он ЗНАЛ, — с горечью отозвался Гарри. — Он понял, когда я воспользовался Рассекатумом. Тут и мыслечтения не требовалось… вполне возможно, он догадался ещё раньше, когда Хорохорн рассказывал о моих достижениях в Алхимии… эх, и зачем только Снэйп оставил свой старый учебник в том чулане!

— Но почему он всё-таки не выдал тебя?

— Думаю, не хотел, чтобы его хоть как-то связывали с этой книгой, — предположила Эрмиона. — Дамблдор вряд ли пришёл бы в восторг если б узнал. И даже притворись Снэйп, что учебник не его, Хорохорн обязательно распознал бы почерк бывшего студента. В любом случае, книга хранилась именно в классе алхимии, а Дамблдор — я уверена — знал, что фамилия матери Снэйпа — Принц.

— Я должен был показать учебник Дамблдору, — сокрушался Гарри. — Дамблдор всё это время демонстрировал мне, каким чудовищем Волдеморт был ещё в школе, а я, идиот, держал в руках доказательство, что Снэйп — такой же…

— Чудовище — сильное выражение, — тихо произнесла Эрмиона.

— Сама же твердила, что эта книга опасна!

— Я пытаюсь сказать, Гарри, что ты слишком строго себя судишь. Конечно, чувство юмора у Принца весьма гаденькое — это резало глаз, но мне бы и в голову не пришло, будто он способен на убийство…

— Никто из нас не смог бы предположить, что Снэйп… в общем, ты понимаешь, — сконфуженно добавил Рон.

Друзья замолчали. Каждый размышлял о своём, но Гарри был уверен, что остальные — как и он — думали о завтрашнем дне, утром которого им предстояло навсегда проститься с Дамблдором. Гарри ни разу раньше не приходилось присутствовать на похоронах: Сириуса хоронить не пришлось… Юноша не знал, чего ожидать, и немного волновался, думая о том, что ему предстоит увидеть, и как он это воспримет.

Гарри задавался вопросом: станет ли для него смерть Дамблдора более реальной после похорон? Да, бывали минуты, когда юношу захлёстывало отчаяние от осознания ужасной правды; но были и периоды эмоциональной пустоты, когда — несмотря на незатихающие пересуды в замке — всё равно с трудом верилось, что Дамблдора больше нет.

Правда, надо признать, теперь Гарри не пытался ухватиться за воображаемую соломинку, как после гибели Сириуса, не искал в отчаянии какой-то невероятной возможности, с помощью которой Дамблдору