отвлекло его мысли от Джинни. Друзья Кэти как раз начали собирать вещи — очевидно, они спешили на Преобразование, — и Гарри, понизив голос, спросил:
— …то ожерелье… Ты можешь вспомнить, кто тебе его дал?
— Нет, — Кэти с сожалением помотала головой. — Все меня спрашивали, но я понятия не имею. Последнее, что помню, — как вошла в дамский туалет в «Трёх мётлах».
— Но ты точно вошла в туалет? — подключилась Эрмиона.
— Ну, я помню, что открыла дверь, — уточнила Кэти, — так что, думаю, кто бы ни наложил на меня
Она подхватила сумку, книги и отправилась догонять своих друзей. Гарри, Рон и Эрмиона остались одни и присели за стол у окна.
— Выходит, ожерелье Кэти точно дала девочка или женщина, — начала Эрмиона, — раз она была в дамском туалете.
— Или кто-то, похожий на девочку или женщину, — уточнил Гарри. — Не забывай про котёл с Многосущным зельем. Мы знаем, что часть зелья украли… — и перед его мысленным взором замаршировали краббы и гойлы в девчачьем обличье. — Думаю, надо ещё глотнуть Феликса и попробовать с Пожелай- комнатой…
— Пустая трата зелья, — категорически объявила Эрмиона, доставая из сумки «Записки заклинателя». — Удача не может сделать за тебя всё, Гарри. С Хорохорном ведь как было? Убедить его ты мог в любое время, требовалось лишь удачное стечение обстоятельств. А вот чтобы обойти мощное заклинание, одной удачи недостаточно. Не трать остатки зелья понапрасну! Тебе как никогда понадобится удача, если Дамблдор возьмёт тебя с собой… — шёпотом добавила она.
— Разве нельзя сварить ещё? — спросил Рон у Гарри, пропустив слова Эрмионы мимо ушей. — Было бы круто иметь запасец… глянь-ка в книгу…
Гарри вынул свою «Продвинутую алхимию» из сумки и поискал статью про Феликс Фелицис.
— Н-да, непростое зелье, — пришёл он к выводу, просмотрев список компонентов. — Нужно целых шесть месяцев, чтоб оно настоялось.
— Вот так всегда, — буркнул Рон.
Гарри собирался уже засунуть книгу обратно, как вдруг заметил загнутый угол страницы, расправил его и прочёл: «
Единственным человеком, который не особо обрадовался возвращению Кэти Белл в школу, оказался Дин Томас: ведь больше не нужно было играть за неё в нападении. Он хорошо держался, когда Гарри сказал ему об этом, — просто хмыкнул и пожал плечами. Но, уходя, Гарри отчётливо слышал, как Дин и Шэймус недовольно перешёптываются.
Ещё никогда за всё время капитанства Гарри команда не тренировалась с таким энтузиазмом. Уход Мак-Лагана воодушевил ребят ничуть не меньше, чем возвращение Кэти, поэтому летали они великолепно.
Джинни вовсе не выглядела расстроенной из-за разрыва с Дином. Напротив, она была душой и сердцем команды: передразнивала Рона — как он тревожно мечется перед кольцами, когда к нему подлетает кваффл; изображала кричащего на Мак-Лагана Гарри — до того, как его сбили с метлы. Гарри, хохотавший вместе со всеми, был рад лишний раз посмотреть на Джинни. И ему не раз попадало от бладжеров на тренировках, потому что следил он вовсе не за происходящим на поле.
Внутри Гарри всё ещё шла битва: Джинни или Рон? Иногда он думал, что порвавший с Лавандой друг не станет особо возражать, если Гарри пригласит Джинни на свидание, но затем вспоминал реакцию Рона, когда тот увидел, как она целует Дина. Да Рон сочтёт его предателем, осмелься Гарри всего лишь взять его сестру за руку…
Однако, сколько бы его ни грызла совесть, Гарри ничего не мог с собой поделать. Возвращаясь вместе с Джинни с тренировок, разговаривая с ней и веселясь, он постоянно ловил себя на мысли, как бы застать девушку одну. Идеальным вариантом стала бы вечеринка у Хорохорна, потому что Рона там не будет. Но, похоже, профессор забросил свою затею. Пару раз Гарри подумывал уже попросить помощи у Эрмионы, но сомневался, что сможет выдержать её самодовольный вид. «Уж я-то знаю!» — говорило её лицо всякий раз, стоило ей заметить, как он смотрит на Джинни или смеётся над её шутками. И вдобавок юношу терзало беспокойство, что если он не решится сейчас, наверняка скоро кто-нибудь другой пригласит Джинни. В одном они с Роном были совершенно солидарны: Джинни пользовалась слишком уж большой популярностью среди мальчишек.
В общем, искушение ещё раз глотнуть Феликс Фелицис становилось сильнее с каждым днём, поскольку это был тот самый случай, когда жизненно необходимо, как выразилась Эрмиона, «удачное стечение обстоятельств». Сумасшедшие майские дни ускользали один за другим, а Рон постоянно околачивался рядом. Гарри уже почти молился, чтобы приятель в один прекрасный день решил: ничто на свете не принесёт ему большего счастья, чем взаимная любовь его сестры и лучшего друга, — и чтобы он наконец-то оставил их наедине дольше, чем на пару секунд. Но до финального квиддитчного матча об этом можно было лишь мечтать: Рон то и дело порывался обсудить с Гарри тактику предстоящей игры, ни о чём другом он и думать не мог.
В своей одержимости Рон был не одинок — лихорадка перед матчем Гриффиндор-Рэйвенкло охватила всю школу: от игры зависел результат чемпионата. Если Гриффиндор победит с перевесом более трёхсот очков (высокая планка, и всё же команда сейчас была на пике формы), то они выиграют первенство. Если перевес будет меньше трёхсот — займут второе место. Если продуют сто очков, то будут третьими после Хаффлпаффа, ну а если больше ста — окажутся в самом хвосте. И никто, понимал Гарри, никто и никогда не даст ему забыть, что он был тем самым капитаном, который привёл Гриффиндор на последнее место в таблице, впервые за двести лет.
Канун решающего матча прошёл, как и полагается: в коридорах ученики конкурирующих колледжей старались запугать команду противника; вслед игрокам скандировали обидные кричалки. Сами же члены команд или расхаживали туда-сюда, наслаждаясь вниманием, или каждую перемену, мучимые тошнотой, бегали в туалет. Каким-то образом результат игры в сознании Гарри крепко связался с успехом или неудачей в его планах относительно Джинни. Его не покидало чувство, что если они выиграют с перевесом более трёхсот очков, общее ликование и шумная вечеринка после матча могут оказаться ничуть не хуже глотка Феликс Фелицис.
Но даже за всеми нынешними заботами Гарри не покидал мучавший его вопрос: что нужно Малфою в Пожелай-комнате? Он по-прежнему проверял Карту Мародёров, и поскольку Малфоя на ней частенько не оказывалось, знал, что тот, как и раньше, проводит в комнате много времени. Гарри уже потерял надежду проникнуть туда, но оказавшись рядом, каждый раз снова пытался подобрать ключик. Однако, какими бы словами он ни высказывал свою просьбу, дверь в стене не появлялась.
За несколько дней до матча с Рэйвенкло Гарри в одиночестве спускался из гостиной на обед: Рон скрылся в ближайшем туалете — его в который раз тошнило, а Эрмиона умчалась к профессору Вектор — поговорить об ошибке, которую она, вроде бы, сделала в последней работе по Гаданиям по числам. Скорее просто по привычке Гарри направился окольным путём через коридор восьмого этажа, сверяясь по дороге с Картой Мародёров. Не заметив Малфоя на карте, он предположил, что тот опять в Пожелай-комнате, но потом обнаружил точку, обозначающую Драко, в туалете для мальчиков этажом ниже. Он находился там в компании не с Краббом или Гойлом, а с Мрачной Миртл.
Гарри так и шёл, не спуская глаз с этой невероятной пары, пока не врезался в доспехи. Оглушительный грохот вывел его из задумчивости. Покуда на шум не явился Филч, Гарри бросился вниз по мраморной лестнице и прямо по коридору. Добежав до туалета, он прижался ухом к двери, но ничего не услышал. Тогда юноша тихонько приоткрыл дверь.
Драко Малфой стоял спиной к двери, склонив белокурую голову и опершись руками о раковину.
— Не надо, — напевала Мрачная Миртл из соседней кабинки. — Не надо. Скажи мне, что случилось… я могу тебе помочь…
