любовную горячку). Но Гарри, уверенный, что Снэйп по-прежнему остаётся настороже, надеясь прибрать к рукам книгу Принца, решил какое-то время её не трогать.

— Я не успокоюсь, пока ты меня не выслушаешь до конца, — твёрдо заявила Эрмиона. — Так вот, я тут пыталась разузнать, кто бы мог увлекаться изобретением тёмных чар…

— Он не изобретал тём…

— «Он», «он»… С чего ты взял, что был именно «он»?

— Мы уже это проходили, — сердито бросил Гарри. — Принц, Эрмиона, Принц!

— Правильно! — воскликнула Эрмиона; алые пятна румянца горели на её щеках. Она вытащила из кармана старую газетную вырезку и швырнула на стол перед Гарри. — Взгляни сюда! Взгляни на снимок!

Гарри взял ветхий клочок бумаги и уставился на пожелтевшую от времени движущуюся фотографию. Рон тоже склонился над ней. Со снимка на них смотрела тощая девушка примерно пятнадцати лет. Симпатичной она не была: густые брови, длинное бледное лицо… Она выглядела одновременно раздражённой и угрюмой. Под фотографией значилось: «Эйлин Принц, капитан команды Хогвартса по игре в гоблинские камни».

— Ну и?.. — полюбопытствовал Гарри, пробегая глазами короткое сообщение из колонки новостей, где был помещён снимок; это была довольно скучная заметка о соревнованиях между школами.

— Её звали Эйлин Принц. Принц, Гарри.

Они обменялись взглядами, и до Гарри дошло, что конкретно Эрмиона имела в виду. Он расхохотался.

— Исключено.

— Почему?

— Ты всерьёз думаешь, что Полукровка — это она и есть? Ой, да ладно тебе!

— А что тут невероятного? Гарри, в волшебном мире не существует настоящих принцев! Это или прозвище, вымышленный титул, который кто-то присвоил сам себе, или же, вполне вероятно, настоящее имя — почему нет? Ну послушай же! Если, скажем, её отцом был волшебник по фамилии Принц, а мать — маггл, то она вполне могла называть себя «Принц-полукровка»!

— Ага, до чего остроумно, Эрмиона…

— Но это же возможно! Она могла гордиться тем, что наполовину «Принц»!

— Слушай, Эрмиона, я тебе точно говорю — это не девушка. Я уверен!

— Просто ты считаешь, что девушка не может быть такой умной! — сердито отрезала Эрмиона.

— Да как бы я умудрился пять лет общаться с тобой и до сих пор думать, что девушки не бывают умными?! — воскликнул Гарри, потрясённый этим обвинением. — Я сужу по его манере письма. Ручаюсь, Принц — парень, и эта девушка тут абсолютно ни при чём. Кстати, где ты её откопала?

— В библиотеке, — как и ожидалось, сообщила Эрмиона. — Там целая коллекция старых «Пророков»… Ладно, пойду поищу ещё что-нибудь об Эйлин Принц. Вдруг повезёт.

— Наслаждайся, — раздражённо буркнул Гарри.

— И буду, — заверила его Эрмиона. — И первое, что я посмотрю, — бросила она, дойдя до портретного хода, — записи о старых наградах по Алхимии!

Какое-то мгновение Гарри сердито глядел ей вслед, а затем вернулся к созерцанию темнеющего неба.

— Она просто не может простить, что ты её уделал по Алхимии, — сказал Рон, опять беря в руки «Тысячу волшебных трав и грибов».

— Но ты-то не думаешь, что я с ума сошёл, если хочу вернуть книгу?

— О чём разговор! — отозвался Рон. — Он был гением, этот Принц. Как бы то ни было, без подсказки о безоаровом камне… — и он выразительно чиркнул пальцем по горлу, — …мы бы сейчас тут с тобой не разговаривали. Не скажу, конечно, что заклинание, которое ты использовал против Малфоя, было обалденным…

— Я тоже, — быстро заверил его Гарри.

— …но он же исцелился, так ведь? Почти сразу встал на ноги.

— Ну да, — согласился Гарри, и хотя он не кривил душой — Малфой действительно выздоровел, — совесть его при воспоминании о случившемся всё равно смущённо поёжилась. — Спасибо Снэйпу…

— Ты и в эту субботу отбываешь у него наказание? — уточнил Рон.

— Ага. И в следующую, и через субботу тоже, — вздохнул Гарри. — А теперь Снэйп намекает, если я не закончу со всеми ящиками до конца семестра, то продолжать придётся и в следующем году.

Теперь наказания особенно изводили Гарри, ведь они урезали и без того ограниченное время, которое он мог провести с Джинни. В последнее время юноша частенько задумывался, а не известно ли это Снэйпу и не намеренно ли профессор задерживает его с каждым разом всё дольше, допекая язвительными замечаниями о том, как Гарри бездарно тратит время, когда на улице прекрасная погода и можно найти себе занятие поинтереснее.

Появление рядом Джимми Пикса со свитком пергамента отвлекло юношу от этих горьких мыслей.

— Спасибо, Джимми… Ой, это от Дамблдора! — сразу заволновавшись, Гарри развернул послание и пробежал его глазами. — Он хочет, чтобы я как можно скорее пришёл к нему в кабинет!

Приятели уставились друг на друга.

— Чтоб мне провалиться, — прошептал Рон. — Неужто он узнал?..

— Пойду выясню, — Гарри уже был на ногах.

Он выскочил из гостиной и заторопился по коридорам восьмого этажа. По пути юноша не встретил никого, кроме Пивза, который спикировал навстречу и, как обычно, начал бросаться кусочками мела, а когда Гарри запустил в него защитным проклятием — уклонился, громко загоготав, и исчез. Воцарилась тишина. До отбоя оставалось всего лишь пятнадцать минут, ученики уже разошлись по гостиным колледжей.

И вдруг Гарри услышал вопль и грохот. Он замер, прислушиваясь.

— Как… вы… смеете… а-а-а!

Шум доносился из соседнего коридора. Гарри рванул туда с палочкой наизготовку и, вылетев из-за угла, увидел растянувшуюся на полу профессора Трелони. Голова её была закутана в одну из многочисленных шалей, рядом валялись несколько бутылок хереса, одна из них разбилась.

— Профессор…

Гарри приблизился и помог Трелони подняться. Она громко икнула, пригладила волосы и тяжело оперлась на подставленную руку Гарри. Несколько ниток её блестящих бус зацепились и повисли на очках.

— Что случилось, профессор?

— Спроси чего-нибудь полегче! — взвизгнула она. — Я тут прогуливалась, предаваясь размышлениям — мне довелось узреть некоторые тёмные знамения…

Но Гарри почти не слушал — он как раз заметил, где именно они стояли. Справа от него был гобелен с танцующими троллями, а слева — тот самый невозмутимо гладкий участок каменной стены, таивший за собой…

— Профессор, вы пытались зайти в Пожелай-комнату?

—…которые были мне ниспосланы… Что?

Ей внезапно стало явно не по себе.

— Пожелай-комната, — повторил Гарри. — Вы пытались войти туда?

— Я… ну… Я не знала, что ученикам о ней известно…

— Не всем, — успокоил её Гарри. — Но что случилось? Я слышал крик… На вас напали?..

— Я… ну… — профессор Трелони словно в попытке защититься завернулась в шаль и не сводила с юноши глаз, сильно увеличенных линзами. — Я хотела только… ох… оставить в комнате некоторые… м-м… личные вещи… — дальше в её бормотании можно было уловить что-то насчёт «грязных инсинуаций».

— Понятно, — поспешно сказал Гарри, бросив взгляд на бутылки с хересом. — Но войти и спрятать их вы не смогли, так?

Ему это показалось очень странным. В конце концов, ведь когда надо было укрыть книгу Принца- полукровки, комната его впустила.