— Да, — моментально откликнулся Гарри.

— Отлично. Тогда слушай, — Дамблдор выпрямился в полный рост. — Я возьму тебя при одном условии: ты подчинишься любой моей команде, немедленно и без вопросов.

— Конечно.

— Ещё раз, Гарри — и подумай, прежде чем обещать. Когда я говорю, что ты должен будешь подчиняться мне, я имею в виду, что ты беспрекословно выполнишь даже такие распоряжения, как «беги», «прячься» или «назад». Даёшь слово?

— Я… да, разумеется.

— Если я прикажу тебе спрятаться, ты так и сделаешь?

— Да.

— Если я прикажу тебе бежать, ты подчинишься?

— Да.

— Если я прикажу тебе бросить меня и спасаться самому, ты сделаешь так, как я сказал?

— Я…

— Гарри?

Какую-то секунду они в упор смотрели друг на друга.

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Тогда я попросил бы тебя пойти и взять свой плащ-невидимку. Встретимся в вестибюле через пять минут.

Дамблдор отвернулся и вновь уставился в полыхающее окно: солнце в эту минуту залило горизонт ослепительным огненно-рубиновым цветом. Гарри быстро вышел из кабинета, и пока винтовая лестница несла его вниз, юношу внезапно озарило — он понял, что надо сделать.

Когда он вернулся, Рон и Эрмиона сидели рядом в гостиной.

— Что хотел Дамблдор? — требовательно спросила Эрмиона и тут же обеспокоенно прибавила: — Гарри, с тобой всё в порядке?

— Да, — коротко бросил Гарри, проносясь мимо них. Он взбежал по ступенькам, заскочил в спальню, откинул крышку чемодана и вытащил Карту Мародёров и пару свёрнутых носков. Затем скатился обратно вниз по лестнице и ворвался в гостиную, затормозив перед ошеломлёнными Роном и Эрмионой.

— Времени у меня немного, — выдохнул Гарри, — Дамблдор думает, что я пошёл за плащом- невидимкой. Слушайте…

Он быстро рассказал им, куда отправляется и зачем. Он не прерывался ни на изумлённо-испуганные аханья Эрмионы, ни на нетерпеливые вопросы Рона; они смогут обсудить всё в подробностях и позже, когда он уйдёт.

— …теперь ясно, к чему всё идёт? — торопливо закруглился Гарри. — Дамблдора вечером здесь не будет, так что у Малфоя появится отличная возможность провернуть своё дельце. Молчите и слушайте меня! — прошипел он сердито, так как друзья хором попытались его перебить. — Я знаю — это Малфой так торжествовал в Пожелай-комнате. Вот, проследите за ним, — он сунул Эрмионе в руки Карту Мародёров. — И за Снэйпом тоже. Используйте всех из ДА, кого сможете привлечь. Эрмиона, ведь твои галлеоны для связи всё ещё работают, верно?.. Дамблдор утверждает, что обеспечил школе дополнительную защиту, но если в этом деле замешан Снэйп, то он знает, в чём состоит защита и как её обойти… А вот ваша слежка окажется для него неожиданностью.

— Гарри… — расширившиеся глаза Эрмионы были наполнены ужасом.

— У меня нет времени спорить, — оборвал её Гарри на полуслове. — И это тоже возьмите… — он всучил Рону носки.

— Спасибо, — машинально поблагодарил Рон. — Э-э… а зачем мне носки?

— Тебе понадобится то, что в них завёрнуто — Феликс Фелицис. Распределите его между собой и ещё поделитесь с Джинни. Передайте ей от меня, что я хотел бы с ней попрощаться, но не успеваю. А я лучше пойду — Дамблдор ждёт…

— Нет! — воскликнула Эрмиона, когда Рон с благоговением развернул носки и достал крошечную бутылочку с золотистым зельем. — Не оставляй её нам, забери лучше ты — кто знает, с чем вы там столкнётесь?

— Со мной всё будет нормально, я же иду с Дамблдором, — обнадёжил её Гарри. — И я должен быть уверен, что с вами тоже ничего не случится… Не смотри так, Эрмиона, ещё увидимся.

И он поспешил прочь: пробрался через дыру за портретом и рванул в вестибюль.

Дамблдор уже стоял перед дубовой парадной дверью, ожидая его. Запыхавшийся Гарри затормозил на верхней ступеньке каменной лестницы; в боку кололо и пекло. Директор повернулся:

— Я попросил бы тебя надеть плащ-невидимку, — обронил Дамблдор и подождал, пока Гарри выполнит распоряжение. — Очень хорошо. Идём?

Директор тут же двинулся вниз по каменным ступенькам, складки его дорожного плаща слабо колыхались в неподвижном летнем воздухе. Гарри под плащом-невидимкой торопливо шагал рядом с ним, по-прежнему вовсю пыхтя и потея.

— Профессор, но что подумают люди, когда увидят, как вы уходите? — Гарри упорно не отпускали мысли о Малфое и Снэйпе.

— Подумают, что я отправился в Хогсмид чего-нибудь выпить, — беспечно отозвался Дамблдор. — Иногда я захожу к Розмерте или посещаю «Свиную башку»… Или делаю вид, что так поступаю. Это хороший способ скрыть, куда ты направляешься на самом деле.

Они шли по аллее в сгущающихся сумерках. В воздухе витали запахи нагретой за день травы, воды близкого озера и дыма, доносящегося из хижины Хагрида — он топил камин. Не верилось, что они отправлялись туда, где их ждало нечто опасное или пугающее.

— Профессор, — тихо окликнул Гарри, когда в конце аллеи показались ворота, — мы будем телепортироваться?

— Да, — подтвердил Дамблдор. — Ты же умеешь, верно?

— Вообще-то да, — ответил Гарри, — но лицензию я ещё не получил.

Он понимал, как важно сейчас говорить правду: а вдруг он всё испортит, переместившись куда-нибудь за сотню миль от места назначения?

— Ничего, — успокоил его Дамблдор, — я тебе помогу.

Выйдя из ворот, они зашагали по сумрачной пустынной дорожке, ведущей к Хогсмиду. Тьма быстро сгущалась, и к тому времени, когда они достигли Хай-стрит, вокруг царила непроглядная ночь. В окнах магазинов мерцал свет, а когда они дошли до «Трёх мётел», до них донеслись пронзительные вопли.

— …и вон отсюда! — кричала мадам Розмерта, силком выталкивая наружу неряшливо выглядящего волшебника. — Ой, добрый вечер, Албус… Так поздно гуляешь?..

— Вечер добрый, Розмерта, вечер добрый… Ты уж извини, иду в «Свиную башку»… Не в обиду тебе — просто хотелось бы сегодня вечером посидеть, где потише…

Через минуту они завернули в боковую улочку, где, несмотря на отсутствие малейшего ветерка, чуть поскрипывала вывеска «Свиной башки». В отличие от «Трёх мётел», в пабе было совсем безлюдно.

— Нам необязательно входить, — тихо проговорил Дамблдор, наскоро оглядевшись. — Пока никто не видит, как мы уходим… Положи ладонь на мою руку, Гарри. Можно не сжимать так крепко, я тебя только направляю. На счёт три: раз… два… три…

Гарри повернулся на месте. Его сразу же охватило то самое ужасное ощущение — будто его продавливают через толстую резиновую трубу; он не мог даже вздохнуть, каждая часть тела была стиснута до невозможности. Но затем, как раз в тот момент, когда он начал думать, что задохнётся, невидимая хватка, казалось, ослабла, и теперь он стоял в прохладной мгле и вдыхал полной грудью свежий солёный воздух.

Гарри почувствовал запах соли и услышал шум прибоя; лёгкий прохладный ветер растрепал волосы, когда юноша взглянул на залитое лунным светом море и усыпанное звёздами небо. Он стоял на высоком тёмном рифе, внизу бурлила и пенилась вода. Гарри обернулся; громадная скала возвышалась над ним: отвесная, чёрная и безликая. Судя по всему, Дамблдор перенёс их на один из обломков, когда-то отколовшихся от каменного гиганта. Унылая, гнетущая картина: море и камень, ни