— Ну, так поступать не рекомендуется; доверять часть души кому—то, способному самостоятельно думать и передвигаться — заведомо рискованная затея. Однако, если мои расчёты верны, Волдеморту для достижения цели всё ещё недоставало как минимум одного хоркрукса, когда он входил в дом твоих родителей с намерением тебя убить.

Для сотворения хоркруксов он приберегал особо важные убийства. А твоё определённо было важным. Волдеморт считал, что, уничтожив тебя, уничтожит и опасность, предсказанную пророчеством, и станет непобедим. Я уверен, твоя смерть должна была послужить ему для создания последнего хоркрукса. Как известно, он потерпел поражение. Однако через несколько лет Волдеморт использовал Нагайну, чтобы убить старика—маггла, и, возможно, тогда его осенила идея сделать змею своим последним хоркруксом. Нагайна словно олицетворяет родство со Слитерином, придавая образу Волдеморта ещё большую таинственность; возможно, он привязан к ней настолько, насколько вообще может быть привязан к кому- либо, и, несомненно, стремится постоянно держать её подле себя. Волдеморт имеет над змеёй странную власть, слишком сильную даже для Заклинателя.

— Итак, — сказал Гарри, — дневник уничтожен, перстень тоже. Чаша, медальон и змея всё ещё целы, а остаётся, как вы считаете, хоркрукс, принадлежавший когда—то Гриффиндору или Рэйвенкло?

— Изумительно точное и лаконичное резюме! — кивая, похвалил Дамблдор.

— Значит… вы до сих пор ищете их, сэр? Именно этим вы занимаетесь, когда покидаете школу?

— Верно, — подтвердил директор. — Уже долгое время я веду поиски. Думаю… может статься… вскорости я отыщу ещё один хоркрукс. Есть надежда.

— А когда найдёте — можно мне пойти с вами и помочь от него избавиться? — немедленно спросил Гарри.

Дамблдор пристально посмотрел на него и мгновение спустя ответил:

— Да, думаю, можно.

— Правда?! — Гарри был ошеломлён.

— О, да, — подтвердил Дамблдор с лёгкой улыбкой. — Полагаю, ты это право заслужил.

Юноша ощутил небывалое воодушевление. Замечательно всё-таки иногда не выслушивать в ответ одни предостережения. Однако директора и директрисы с полотен не разделяли его радость; Гарри заметил, как некоторые неодобрительно качают головами, а Финеас Найджелус даже фыркнул.

— А Волдеморт узнаёт об уничтожении хоркрукса, сэр? Он может это чувствовать? — спросил Гарри, игнорируя портреты.

— Очень интересный вопрос. Полагаю, что нет. Думаю, Волдеморт настолько увлечён злодеяниями, а части его души так долго существовали отдельно друг от друга, что чувства претерпели серьёзные изменения. Возможно, умирая, он ощутит свою потерю… Но, к примеру, уничтожение дневника осталось незамеченным. А когда Волдеморт вытряс правду из Люция Малфоя и узнал, что дневник испорчен и лишён своей волшебной сущности, то пребывал, как мне донесли, в непередаваемой ярости.

— Но, я думал, Волдеморт сам хотел, чтобы дневник с помощью Люция Малфоя попал в Хогвартс.

— Так и было — много лет назад, когда он намеревался создать побольше хоркруксов, но Люций должен был ждать сигнала хозяина, а знака не последовало, поскольку, отдав дневник, Волдеморт вскоре исчез. Несомненно, Лорд считал, что Малфой не осмелится что-либо предпринимать с хоркруксом — лишь бережно его хранить. Но он переоценил страх Люция перед хозяином, который исчез много лет назад, и которого все посчитали мёртвым. И, конечно, Люций не знал об истинной природе дневника. Думаю, Волдеморт сообщил ему лишь то, что хитроумно заколдованный дневник поможет вновь открыть Потайную комнату. Знай Малфой, что держит в руках часть души своего господина, он бы, несомненно, обращался с ней куда почтительнее… А так, Люций, напротив, скорректировал план хозяина и действовал в своих интересах. Подсовывая дневник дочери Артура Висли, он надеялся подорвать доверие к самому Артуру и одновременно избавиться от обличительного и опасного предмета. Бедняга Люций… Учитывая, как он разгневал Волдеморта, избавившись от хоркрукса ради собственной выгоды, да ещё прошлогоднюю неудачу в Министерстве — не удивлюсь, если он тайно радуется, что укрыт за безопасными стенами Азкабана.

— Значит, если уничтожить все хоркруксы, Волдеморта можно убить? — задумчиво спросил Гарри.

— Думаю, да, — подтвердил Дамблдор. — Без хоркруксов он станет смертным с искалеченной, рваной душой. Хотя, не стоит забывать, что даже при непоправимо изуродованной душе, его ум и магические способности останутся прежними. Даже если Волдеморта лишить хоркруксов, для победы над таким волшебником, как он, потребуются исключительные сила и навыки.

— Но у меня нет силы и исключительных навыков, — вырвалось у Гарри.

— Есть, — убеждённо возразил Дамблдор. — У тебя есть сила, которой никогда не будет у Волдеморта. Ты способен…

— Ага, знаю! — нетерпеливо перебил Гарри. — Я способен любить! — и с трудом удержался, чтобы не добавить: «Тоже мне, великая сила!»

— Да, Гарри, ты способен любить, — подтвердил Дамблдор с таким видом, будто прекрасно знал о недоговорённом. — И это, учитывая всё, что ты пережил, — достойно уважения и восхищения. Ты всё ещё слишком юн, чтобы понять свою неординарность.

— Выходит, слова пророчества, будто «Тёмный лорд не знает, что сила рождённого ждёт», означают всего лишь мою способность… любить? — Гарри был слегка разочарован.

— Да, всего лишь — любить. Но не стоит забывать: Волдеморт сам дал пророчеству возможность осуществиться. Помнишь, год назад я говорил, что именно Волдеморт избрал тебя своим самым опасным соперником — и его выбор сделал тебя таковым!

— Но не всё ли равно…

— Нет, не всё равно! — Дамблдор начал терять терпение. Он направил на юношу чёрную искалеченную руку и воскликнул: — Ты придаёшь пророчеству слишком большое значение!

— Но ведь, — оторопел Гарри, — ведь вы сами сказали, что пророчество означает…

— Если бы Волдеморт так и не услышал это предсказание, разве тогда оно исполнилось бы? Разве оно имело бы значение? Конечно, нет! Неужели ты думаешь, что любое предсказание из Зала Пророчеств обязательно исполняется?

— Но… — начал Гарри в замешательстве, — но в прошлом году вы сами сказали, что один из нас должен убить другого…

— Гарри, Гарри… Должен — только потому, что Волдеморт допустил роковую ошибку и действовал согласно словам профессора Трелони! Если бы он не убил твоего отца, разве сейчас ты желал бы мести так страстно? Конечно, нет! Разве, не пожертвуй Лили своей жизнью, ты располагал бы непреодолимой для Волдеморта защитой? Конечно, нет, Гарри! Неужели ты не понимаешь?! Волдеморт, как всякий тиран, своими руками создал себе смертельного врага! Имеешь ли ты представление, насколько тираны боятся людей, которых угнетают? Каждому деспоту ясно, что рано или поздно среди множества его жертв непременно найдётся тот, кто осмелится нанести ответный удар! Волдеморт не исключение: он всегда был настороже, в ожидании смельчака, способного бросить ему вызов. Услышал пророчество и немедленно приступил к действиям, а в результате не только сам выбрал человека с наибольшими шансами его прикончить, но и сам дал ему в руки смертельное оружие!

— Но…

— Тебе просто необходимо понять! — Дамблдор поднялся и принялся расхаживать по кабинету; Гарри никогда ещё не видел директора таким взволнованным. — Пытаясь убить тебя, Волдеморт сам выбрал выдающегося человека, который сейчас сидит напротив меня, и вручил ему орудие убийства! Волдеморт сам виноват в том, что ты мог читать его мысли, узнавать его цели, и даже говорить на языке змей, на котором он отдавал приказы. И тем не менее, Гарри, несмотря на твою уникальную способность проникать в мир Волдеморта (а любой Пожиратель смерти готов на убийство за твой непрошеный дар), тебя никогда не привлекало могущество Тёмных сил, ни разу, ни на секунду ты не выразил ни малейшего желания стать последователем Волдеморта!

— Ещё бы! — возмутился Гарри. — Он убил моих родителей!

— Другими словами, ты защищён своей способностью любить! — провозгласил Дамблдор. — Только эта защита в состоянии удержать от соблазна уподобиться в величии Волдеморту! И, несмотря на все искушения, на все выпавшие тебе страдания, ты сохранил своё сердце чистым, таким же чистым, как в