Потом подумала и добавила еще одну.

С Зойки сняли наручники, и она, вдруг утратив всю свою буйность, смотрела и смотрела на Ольгу во все глаза.

– Пойдем! – Ольга обняла ее и повела к машине. – Представляешь, а мне сон сегодня приснился про твоего пацанчика!

Зойка отстранилась, опять внимательно посмотрела…

Кажется, что-то вспыхнуло в ее глазах – догадка, озарение, смешанное с удивлением.

Они сели в машину, Зойка достала из кармана спортивных штанов мятую пачку папирос, закурила.

– Ну что?! – засмеялась Ольга, трогаясь с места. – Неужели не узнаешь?

– Где ж тебя узнаешь! – зыркнула на нее Зойка. – Такая шмара шикарная!.. Видать, подфартило.

– Подфартило, говоришь? Да, пожалуй… Подфартило.

Ольга заметила неподалеку кафе и притормозила.

– Пошли, кофе выпьем, – предложила она. – И вообще…

Ольга вдруг подумала, что Зойка наверняка голодная – откуда ж ей сытой быть без регистрации и со «стремным» паспортом?

– И вообще, я есть хочу! – весело заявила она.

– Может, не стоит? – покосилась на кафе Зойка.

– Пошли, пошли! Ну что ты, в самом деле! Сто лет не виделись…

Они зашли в полутемный уютный зальчик и сразу привлекли к себе взгляды. Официанты и немногочисленные посетители вывернули шеи, рассматривая изысканно-шикарную Ольгу и Зойку в трениках и шлепанцах на босу ногу.

Но Ольге было плевать на впечатление, которое они производят. Она выбрала столик и махнула рукой официанту, подзывая его к себе.

Зойку, правда, взгляды окружающих… нет, не то чтобы смутили. Просто она захотела показать этим благополучным, холеным физиономиям, что таких, как она, надо побаиваться и уважать, а не смотреть вот так – брезгливо и удивленно.

Она нащупала в трениках папиросы и закурила, блеснув золотой фиксой.

Официант робко положил перед ней меню. Зойка открыла его и тут же закрыла.

– Ни хрена себе! Слушай, – громко обратилась она к Ольге, – пошли отсюда! Обдираловка же!

Официант даже слегка отпрыгнул от нее при этих словах, словно на лбу у Зойки было написано тюремное прошлое.

– Ничего страшного! – весело рассмеялась Ольга, имея в виду здешние цены, а не ее статью. – У нас с тобой сегодня праздник, Зойка! Будьте добры… – Она быстро сделала заказ, налегая на калорийные блюда.

Зойке сейчас калории не помешают.

Когда пугливый официант скрылся на кухне, Ольга вздохнула:

– Господи! Такое ощущение, что сто лет прошло с тех пор, как мы с тобой простились… Помнишь?

– Чего не помнить-то? – усмехнулась Зойка, выпуская клубы терпкого, вонючего дыма от «Беломора».

– Ну, как ты, рассказывай.

– Как, как… Бабка моя сволочью оказалась. Помнишь, я тогда тебе про нее рассказывала?

Ольга кивнула. После тюрьмы Зойку с ребенком должна была прописать к себе ее бабка, потому что общежития Зойка лишилась, работы тоже, и надо было как-то начинать новую жизнь. Вся надежда была на бабку.

– Так вот, не прописала она нас с пацанчиком к себе… Пришлось задний ход давать. Ну, а куда в Москве с дитем без жилья, без прописки?! Смоталась я в наш с тобой родный Каменск, пацанчика у бабки забрала и в Октябрьске его в приют пристроила, чтоб поближе был… А сама опять в Москву потащилась за лучшей жизнью.

Вызов в глазах Зойки смешался с тоской. Горькой, давней тоской…

Принесли мясо в горшочках, борщ и сладкие булки с корицей.

Зойка не стала церемониться, приступила к еде, жадно схватив булку и придвинув горшок с мясом.

Ольга тоже взяла тарелку с борщом, но есть не хотелось – от этой вот Зойкиной тоски, от ее ненормального голода, оттого что «пацанчик» в приюте. Есть не хотелось, и комок сдавил горло…

– Вот она где у меня, эта жизнь! – Зойка вилкой указала себе на шею. – Бывает, прям хоть с моста в реку! А что, и сиганула бы… Пацаненка только жалко. Ей-богу! Вот так, подруга…

Она некоторое время ела молча, расправилась с мясом, с борщом. Ольга придвинула ей свою тарелку, Зойка и с ее порцией справилась.

Потом принесли чай, но Зоя, наверное, уже дышать не могла, отодвинула от себя чашку. А может, ей ерундой показалась эта светло-зеленая жидкость, привыкла к чифиру…

Она опять прикурила. Посмотрела на Ольгу – долго, с прищуром.

Слава богу, порозовела, а глаза словно пьяные – от еды.

– Ну, а ты-то? – спросила она. – Видать, все у тебя сложилось… Мужик, что ли, твой в гору пошел?

– Да нет. Я с ним развелась давно.

Не было сил и желания рассказывать Зойке про то, как она выкарабкивалась, как нашла новую любовь.

– Вот это правильно, – одобрила Зойка. – Гад он у тебя был. Ты-то все ах и ох! Он там, бедный, с дитями… А он и встретить-то тебя не пришел. Погнала его? Молодец! А то все страдала! Поди, забыла уж, какой он из себя!

– Я бы рада забыть, да не дают, – вздохнула Ольга.

– Че, достает? – зло прищурилась Зойка.

– Не он, мать его…

Не хотела Ольга ничего говорить, да вырвалось. Просто сердце болело последние дни только об одном…

– Во! А этой-то чего надо?! Что-то я не помню, чтоб она об тебе сильно заботилась, когда ты на нарах чалилась.

– С детьми желает видеться, – усмехнулась Ольга. – Машку даже украла и к себе увезла… В общем, грозится по судам затаскать.

– Не имеет права! – шибанула кулаком по столу Зойка, и официанты с опаской переглянулись – подключать охрану или пока не надо?

– Вот то-то и оно, что имеет. Юридически. – Ольга опять вздохнула. – Ох, сколько она еще у меня крови выпьет!..

Зойка помолчала задумчиво, потарабанила пальцами по столу, прикурила новую папиросу и, прищурившись, сказала:

– Че ж всякую заразу-то своей кровью поить… Слушай, ты адресок своей свекрови мне дай… Дай, дай! – подтвердила она, поймав испуганный взгляд Ольги. – Я ее враз в чувство приведу!

– Да ну, что ты! – Ольга даже руками замахала от ужаса, представив, как Зойка заявится к бывшей свекрови и «в чувство ее приведет».

– Да ты не дрейфь, подруга, – весело подмигнула Зойка. – На меня положись, все путем будет. Пугану, и отстанет.

Ольга смотрела на нее во все глаза. А может, и правда никаких адвокатов не надо? Просто придет Зойка и скажет свое веское слово за всех несчастных матерей и маленьких детей? Не перегнула бы только палку. У нее злости и темперамента хватит…

– Не бойся, я ж только постращаю, – словно прочитала ее мысли Зойка. – Но уж так постращаю, что мало ей не покажется! Забудет! Забудет эта карга и как тебя зовут, и как детей кличут.

Ольга достала из сумки ручку и быстро записала на салфетке адрес.