– В милиции?! Сумку у меня во время всего этого увели. И документы пропали, и деньги. Найдешь?
– Ну… Это дело сложное…
– Ясно. Я почему-то так и подумала.
Надя доела банан и принялась за йогурт.
– А вот с документами помочь можно, и вообще… Вам после выписки есть куда идти? А то… можно у меня остановиться на время.
Надя замерла, уставилась на Пашу, у которого цвет кожи опять стал сливаться с веснушками.
У нее что, на лбу написано, что идти ей некуда? Что она одинока, несчастна, голодна и беременна?!
Надежда отшвырнула йогурт в угол, где стояла мусорная корзина.
– А с чего это ты решил, что мне идти некуда?! Вот еще! – почти закричала она.
В палату зашла соседка, бросила недовольный взгляд на Пашу, на пакет с продуктами. Видимо, она тоже считала, что к Наде никто не может прийти и принести апельсины.
– Ну, не буду вам мешать, отдыхайте… поправляйтесь, – попятился к двери Паша. На пороге он замер, достал из кармана блокнотик, быстро в нем записал что-то, вырвал страницу, протянул Наде.
– Вот, адрес мой, телефон… На всякий случай. Мало ли что. До свидания.
Надя взяла бумажку с адресом только затем, чтобы толстая соседка не думала, что она никому не нужна. Адреса и телефоны никому не нужным не раздают.
Паша ушел, а Надя легла и привычно отвернулась к серой стене – своему прошлому, настоящему и будущему…
– Вот такие вот порядочным замуж идти не дают, – вдруг на одной ноте забубнила соседка. – Дочка моя так в девках и сохнет, уж на пятый десяток скоро перевалит. А им, мужикам, что? Им свое стыдное дело справить, а там трава не расти. А вот такие, которые брюхатые ходят без мужа, прости господи, они завсегда пожалуйста. Мужикам-то. А на что тогда тем жениться? Они и не женятся. Из-за таких вот…
– Эй, ты чего говоришь-то? – подскочила Надежда.
Тетка жевала бутерброд, глядя на нее пустым взглядом.
– Из-за таких вот, – повторила она.
Надя хотела ей сказать много чего, чтоб у тетки аппетит навсегда отбило, но вдруг подумала, а Димке- маленькому эти нервы нужны? Он только что апельсинов налопался, йогуртом закусил, ему отдыхать положено.
И Надя легла, отвернувшись к стене…
«Ничего, пусть от злости лопнет, если до смерти не обожрется», – подумала она про соседку.
Ночью она сделала еще одну попытку дозвониться до Димы. Может, вчера он просто спал или был занят?
Вдруг услышит ее и заорет радостно: «Надька! Куда ты пропала?! Я тут чуть не умер! Я с ума схожу!»
Но он не заорал, он снова не взял трубку. Вместо него бесстрастный женский голос невозмутимо сообщил:
– Абонент в сети не зарегистрирован.
– Как не зарегистрирован?! Эй! Вы чего?! – Надя потрясла трубку, словно могла добиться объяснений от автоответчика. – Эй!!!
Прибежала Нина, вырвала телефон, закричала:
– Кто тебе разрешил?! Тут больным не положено! Тут у меня лекарства! Счас проверю, может, что пропало!
От медсестры несло легким перегаром и куревом.
– Да заткнись ты! – Надя отпихнула Нину, и та чуть не упала, еле устояв на нетрезвых ногах. – Тебе тоже на дежурстве пить не положено!
А утром ее выписали из больницы.
В никуда.
– Не можем же мы тут тебя вечно держать, – с сочувствием сказала пожилая нянечка. Она выдала Наде одежду – разорванный и окровавленный пиджак, грязные брюки и босоножки со сломанным каблуком и разорванным ремешком.
Надя примерила все это перед зеркалом, поймав в отражении жалостливый, но немного брезгливый взгляд нянечки.
Одежда болталась, будто была с чужого плеча – Надя похудела размера на два. На лбу до сих пор красовалась ссадина, а волосы, которые за все это время ни разу не удалось помыть, утратили свой солнечный цвет и висели тусклыми прядями.
Ничего, прорвемся, решила Надежда и, гордо подняв голову, походкой модели вышла из больницы.
Возле ворот ее догнал доктор.
– Кудряшова! Больная Кудряшова!
– Я уже здоровая, – огрызнулась Надя, остановившись. – Что вы все «больная», «больная»?
Врач по-прежнему выглядел очень усталым, но вместо раздражения в этот раз в его глазах читалось сочувствие.
– Вас без меня выписывали. Вы о своем положении помните?
– Да где уж забыть! – вздохнула Надя. – Помню.
– У вас десятая неделя. Период наиболее опасный для плода в плане самопроизвольного выкидыша.
«Сам ты самопроизвольный выкидыш», – со злостью подумала Надя, а вслух сказала:
– Ах, вы об этом!
– Вам нельзя нервничать, никаких физических нагрузок и побольше витаминов.
– Понятно… Спасибо.
– Подождите! – Доктор пошарил в карманах, достал мятые десятки и полтинники, сунул их Наде в руку. – Берите, берите! У вас же сумку украли. Это на дорогу.
Надя бы не взяла, но Димка-маленький категорически не хотел тащиться неизвестно куда, да еще пешком…
– Спасибо, – она сунула деньги в карман грязных брюк.
– Вам же домой? – с беспокойством уточнил доктор.
– А куда же еще… Спасибо.
Теперь, в таком виде, с мятыми полтинниками в кармане, предстояло начать все сначала… Впрочем, почему же сначала?
У нее есть Ольга, которая не бросит ее в трудную минуту. Надя встряхнула головой, расправила плечи и пошла к троллейбусной остановке.
Плевать, что от нее шарахаются прохожие, плевать, что она хромает из-за сломанного каблука, плевать, что нет документов, – ничего нет, – главное, у нее есть Димка-маленький, а ради него она горы свернет, горло перегрызет, ну, и так далее…
Короче, ничего невозможного для нее нет.
Дверь Ольгиного дома открыла высокая девица в лосинах и в переднике Нины Евгеньевны.
– В чем дело? – брезгливо осмотрев Надежду, спросила она.
– А ты угадай с трех раз! В чем дело, если человек в дверь звонит! Ольга мне нужна, она дома?
– Нет. Ольги Михайловны нету.
– А кто есть?
– Никого. Уехали все.
Девица в переднике попыталась захлопнуть дверь, но Надежда успела подставить ногу.
– Господи! Ну, а когда будет? – взмолилась она.
– А вот этого я не знаю.
– Ты что, так и собираешься меня тут держать? Я подруга Ольги Михайловны! Близкая подруга.
Девушка посмотрела на Надю так, что та поняла – никакие доводы не докажут этой прислуге, что Ольга ее близкая подруга. Оставалась одна маленькая надежда.
– А где Нина Евгеньевна? Няня где?
