– Так я тебя разбудила? Вот, блин, кино!

– В какой-то мере да. У нас были ночные съемки.

– А… Значит, не можешь? – в ее голосе послышалось разочарование.

В это время проснулся Макс.

– Могу, – выдавил я из себя.

Все равно вдвоем с Цуцыком мы не двинемся дальше, будем ждать, когда остальные уснут. Так какой смысл?

– Ну и клево, – обрадовалась Катя. – Давай тогда там же, у Пушкина. В час.

Я глянул на будильник и прикинул, что к часу успею.

– Хорошо.

– Ну все тогда, давай.

Она положила трубку, и я начал приводить себя в порядок. Видок у меня, надо признать, оказался довольно запущенный, но улучшить я его мог только бритьем и какой-нибудь более или менее подходящей одеждой. Не бежать же стричься!

Минут через пятнадцать я остался доволен результатом – несмотря на припухшие веки и нездоровый блеск в глазах, на люди уже можно было показываться. К тому же, если честно, Катя сама не такая красавица, чтобы мне принца из себя корчить. Милая, конечно, но до журнальной красотки ей, как мне до Сильвестра Сталлоне.

Пересчитав деньги, я взял чуть больше, чем, по моим подсчетам, могло сегодня понадобиться, поскольку не хотелось попасть впросак, в том же ресторане к примеру. С другой стороны, глупо расхаживать по Москве с полными карманами денег, так что брать большую сумму я не стал – всякое может случиться с человеком на улице. Когда денег нет, ни о чем подобном не думаешь, а когда заводятся, начинает разная паранойя в голову лезть – то потерять боишься, то лишнее потратить, то дома оставить, чтоб не украли.

– Ну и бредятина! – вырвалось у меня.

Я подумал, что привычный ход мыслей сейчас наверняка нарушен действием грибной дури, но такой вывод был сам по себе бредовым – ведь я вдохнул наркотик во сне, как же он может действовать наяву? А то была бы мечта алкоголиков – во сне выпил, а потом весь день с утра пьяный. Хотя это я скорее для проформы удивился, на самом деле процессы взаимодействия реальности и мира вечного ливня если не стали для меня привычными, то глубокого шока уже не вызывали. Я принял их как данное, как дети принимают реальность, когда растут, им ведь тоже чуть ли не каждый день открывается нечто новое. Хотя для ребенка я староват, и способность привыкать к новому у меня уже не та, что в семь лет.

Наспех перекусив, я выбрался на улицу и погрузился в маршрутку. Погода была значительно лучше, чем всю прошедшую неделю, – выглянувшее солнце начало как следует припекать. Я понял, что не зря оставил плащ дома, сегодня можно обойтись одним пиджачком. Бабье лето начинается, что ли? Да вроде оно было уже… Я сел в микроавтобус последним – салон был полон пассажиров, так что париться в духоте не пришлось, отъехали сразу, как я расплатился.

Хоть и редко, но бывают такие дни, когда везет по мелочам. И погода хорошая, и автобус сразу отходит. А бывает все наперекосяк, как вчера, например. Суматоха, волнения, а вечером еще в город напрасно съездил… Но те, кто мечтает о вечном везении, – дураки достаточно глянуть куда угодно, чтобы понять, что во вселенной ничего не распространяется равномерно. Аристотель считал, что природа не терпит пустоты, и в какой-то мере он был прав – все чем-то наполнено. Да только это что-то все время с чем-нибудь перемешано, причем зачастую очень неравномерно. Что на галактики посмотри, что на атомы. В одном месте густо, в другом пусто. А чем удача отличается? Ничем. Все в пятнышко да в полоску. Так что я и в счастливые, и в несчастливые дни не очень-то верил. Бывает что начнется день хорошо, а закончится – хуже некуда. Вот, кстати, и вчерашний тоже нельзя назвать полностью несчастливым, я ведь деньги обещанные получил,

Выйдя из маршрутки, я некоторое время думал, ловить такси или поехать на метро, по старинке. И вдруг понял, что спускаться под землю нет ни малейшего желания. Можно подумать, что это деньги меня начали развращать, но на самом деле в данном случае они являлись лишь средством, с помощью которого появилась возможность избежать погружения в пучину отрицательных эмоций толпы. Мне под землей и раньше не нравилось, но тогда я сделать ничего не мог, а сейчас, если не жаться, можно хоть на время избавить себя от этого – пока деньги не кончатся.

Я встал у бордюра и поднял руку. Тут же притормозила старенькая «Ауди», и мы сговорились с водителем по сходной цене. По более чем сходной – похоже, ему было по пути, а терять клиента ради большей выгоды он побоялся.

«Определенно мне сегодня везет, – подумал я и невольно улыбнулся. – Самый день для свидания».

В машине меня разморило от солнца, и в сознание начали проникать звуки из сферы взаимодействия. Неизменный шум ливня. Лязг десантного люка. Звон зажигалки. Я закрыл глаза и увидел огонек сигареты в сумраке под броней. Цуцык курил. Лица не было видно, только силуэт.

– Саня? – Цуцык наклонился ко мне. – Отдыхай, тут пока все спокойно.

Шофер высадил меня напротив «Елисеевского», и я поспешил через подземный переход к памятнику. Когда поднимался, сразу увидел Катю. Она была одета очень легко – черная шелковая рубашка, трепещущая на ветру, и темные, слишком широкие, на мой взгляд, джинсы, совсем не в обтяжку. На ногах тяжелые боты то ли «Камелот», то ли «Бульдог». В общем, зубы на ногах. Сразу виден комплекс неуверенности в себе, потому что уверенные девушки, на мой взгляд, побольше должны открывать, и туфельки у них должны быть мягкие, на каблучке. Однако, несмотря на общую неказистость, выглядела Катя мило, точно как в прошлый раз. Только теперь мы встречались не по работе.

Она заметила меня в толпе и помахала рукой.

– Привет! – поздоровался я, подойдя ближе.

– Привет. Клево, что ты пришел. А то думала, мало ли, вдруг обиделся.

– Вчера я действительно рассердился.