Отправление Париж — Лос-Анджелес — 12.00

Прибытие в Лос-Анджелес в 4.00 по тихоокеанскому времени.

Она снова посмотрела на часы. Если она хотела позавтракать с мальчиками в семь часов, то не имело смысла ложиться в постель. Лучше уж она поспит во время полета.

Зайдя в ванную, она открыла аптечку и вынула флакон, запив таблетку дексамила глотком воды. Это поможет ей продержаться хотя бы до той минуты, пока самолет взлетит с парижского аэродрома.

Препарат начал оказывать действие, и из душа она уже вышла вполне бодрой. Горячая и холодная, горячая и холодная, горячая и холодная — как ее учил Бадр. После такой встряски она чувствовала себя, словно спала всю ночь.

Присев к туалетному столику, она принялась за макияж и, одевшись, спустилась вниз к завтраку с детьми.

Они были удивлены, увидев ее. Обычно она не завтракала с ними. Они приходили к ней в комнату, когда она просыпалась, что бывало, когда мальчиков уже ждал ленч.

— Куда ты едешь, мама? — спросил Мухаммед.

— Я должна встретиться с папой в Калифорнии.

Его лицо сияло.

— Мы тоже едем с тобой?

— Нет, дорогой. Это просто путешествие туда и обратно. Я через несколько дней буду обратно.

Было видно, как он разочарован.

— А папа вернется с тобой?

— Не знаю, — сказала она. Это было правдой. Она в самом деле не знала этого. Бадр всего лишь просил ее присоединиться к нему. Он ничего не сказал относительно своих дальнейших планов.

— Я надеюсь, что он все же приедет, — сказал Самир.

— Я тоже надеюсь, — сказала она.

— Я хочу, чтобы он услышал, как хорошо мы говорим по-арабски, — сказал малыш.

— Ты, расскажешь ему, мамочка? — спросил Мухаммед.

— Конечно, расскажу. Отец будет гордиться вами. Ребята заулыбались.

— И скажи, что мы скучаем по нему, — добавил Мухаммед.

— Скажу.

Самир поднял на нее глаза.

— Почему наш папочка не приходит домой, как другие папы? У моих друзей папы приходят домой каждый вечер. Разве он нас не любит?

— Папа вас очень любит, но он очень занят, и ему приходится много работать. Он очень хочет приходить домой и видеть вас, но он не может.

— Я бы хотел, чтобы он приходил домой, как остальные папы, — сказал Самир.

— Чем вы сегодня занимались? — Иордана решила сменить тему разговора.

Мухаммед оживился.

— Няня брала нас на пикник.

— Это, наверно, было здорово.

— Очень, — сказал он. — Но лучше бы папа взял нас на водные лыжи.

Она смотрела на своих сыновей. В их серьезных мордочках и больших темных глазах было нечто, глубоко трогающее ее сердце. Во многом они были миниатюрной копией своего отца, и порой она чувствовала, что не может дать им почти ничего. Дети должны создавать себя по образу и подобию своего отца. Она подумала, знает ли это Бадр. Иногда ей казалось, что Бадр не интересуется ничем, кроме своих дел.

В комнату вошла гувернантка.

— Вас ждет урок верховой езды, — сказала она с жестким шотландским акцентом. — Учитель уже на месте.

Повскакав со своих мест, они с воплями рванулись к дверям.

— Минутку, дети, — сказала няня. — Вы ничего не забыли?

Мальчики посмотрели друг на друга и смущенно вернулись к матери. Подняв физиономии, они ждали, чтобы мать их расцеловала.

— У меня есть идея, — сказал Самир, глядя на нее.

Она смотрела на малыша, сдерживая улыбку. Она знала, что сейчас последует.

— Да?

— Когда ты вернешься, то удиви нас подарком, — серьезно сказал он. — Как ты думаешь, это неплохая идея?

— Прекрасная идея. Какой бы тебе хотелось подарок?

Наклонившись к брату, он что-то прошептал ему на ухо.

Мухаммед кивнул.

— Ты видела ту бейсбольную шапочку, которую папа носил на катере? — спросил он.

Она кивнула.

— Ты сможешь привезти нам такие? — спросил он.

— Попытаюсь.

— Спасибо, мамочка! — хором сказали они.

Иордана снова поцеловала мальчиков, и они убежали, не оглядываясь. Посидев у стола, она поднялась и пошла к себе. И к девяти, когда приехал Юсеф, она уже ждала его.

Ровный гул двигателей и снотворные пилюли стали действовать. Закрыв глаза, она думала о Юсефе. Что ему было надо? Действовал ли он по своей воле или подчиняясь инструкциям Бадра? Странно, что Бадр отсутствует почти три месяца. Раньше они никогда не расставались на такой долгий срок. И дело тут не в другой женщине. Она понимала, что тут нечто другое. Она знала и о Бадре и о его женщинах задолго до того, как они поженились. Так же, как и он знал истории и ее скоротечных романов.

Нет, тут что-то другое. Более глубокое и более важное. Но она никогда не узнает, пока он ей сам не расскажет.

Хотя он во многом придерживался западных взглядов, а она стала мусульманкой, их все же разделяли тысячелетия разной философии. Хотя пророк даровал женщинам куда больше прав, чем они пользовались до него, все же он не дал им полного равенства. В сущности, все их права служили лишь удовлетворению мужских желаний.

Это было первое в их отношениях, что не подлежало сомнению. Она знала это, и он также знал. Все, что было в ее распоряжении, он мог отнять у нее, даже детей. Она содрогнулась. Лучше не думать об этом. Нет, этого он никогда не сделает. Она по-прежнему целиком нужна ему. Как, например, сейчас, когда он изъявил желание, чтобы она была рядом с ним в западном мире, и благодаря ей Бадра не будут воспринимать в нем как чужака.

Это было последнее, о чем подумала Иордана прежде чем уснуть.

Полуденное солнце, пробиваясь сквозь деревья, ложилось тонкими полосками на розовое столовое белье номера отеля «Беверли-Хиллз». Бадр, скрываясь от солнца, сидел в тени навеса. Напротив него располагались Карьяж и два японца. Наблюдая за ними, он ждал, когда все покончат с ленчем.

Наконец столовые приборы были аккуратно, по европейскому обычаю, положены поперек тарелок, что означало конец трапезы.

— Кофе? — спросил он.

Они кивнули. Бадр, дав знак официанту, попросил принести четыре кофе. Он предложил им сигареты, от которых гости отказались. Бадр закурил сам и теперь сидел, глядя на присутствующих.

Старший из японцев сказал что-то своему спутнику. Младший наклонился над столом.

— Мистер Хоккайдо спрашивает, располагаете ли вы временем, чтобы обсудить наши предложения?

Отвечая, Бадр адресовался к младшему из присутствующих, хотя знал, что Хоккайдо понимает каждое слово.