— Все спокойно? — спросил он.

— Да, — сказала она. — Я сказала, что отправляюсь в дамскую комнату.

Он ухмыльнулся.

— Не хочешь ли пройтись? Я располагаюсь как раз вверх по улице, за «Гориллой».

— Летать так летать, — сказала она, подстраиваясь под его шаг.

Несмотря на поздний час, было полно гуляющих. Отдыхающие занимались своим излюбленным развлечением, разглядывая друг друга и глазея на великолепные яхты, пришвартованные у пирсов. Для многих это было все, что они могли себе позволить после того, как пришлось выложить сверхвысокие цены за комнаты и питание. Французы без малейшего снисхождения относятся к туристам любой национальности, даже к своим собственным.

Они прошли мимо «Гориллы», откуда привычно несло яичницей со свежими помидорами и стали подниматься вверх по узкому тротуару. На полпути он остановился перед дверью одного из старых домов, в нижнем этаже которого была галантерейная лавочка. Он открыл двери тяжелым старомодным старинным ключом и, войдя, включил свет в холле.

— Нам на второй этаж.

Кивнув, она последовала за ним по старой деревянной лестнице. На дверях его апартаментов замок был уже современных форм. Открыв его, он впустил ее внутрь.

Она сделала шаг вперед. В комнате было темно. Дверь закрылась, и она услышала щелчок выключателя. Две лампы по каждую сторону кровати, стоявшей в дальнем углу комнаты, озарили помещение мягким красноватым светом. Она с любопытством огляделась.

Обстановка была дешевой и подержанной, того типа, каким во Франции снабжают всех отдыхающих. В углу комнаты стоял умывальник, а под ним — вращающееся биде. За узкой дверью был туалет. Не было ни следа ванны, душа или кухни, только на комоде стояла электрическая плитка.

Он увидел, как она рассматривает окружающую обстановку.

— Не много, — сказал он, — но это дом.

Она засмеялась.

— Я видела и похуже. Тебе еще повезло, что туалет не на лестнице.

Подойдя к столу, он открыл ящик, вытащил сигаретку с травкой и закурил. Когда он протянул сигаретку ей, ее ноздрей коснулся приятный резкий запах марихуаны.

— Выпить у меня нет, — сказал он.

— И отлично, — сказала она, беря марихуану. — Хорошая травка.

Он улыбнулся.

— Мне ее как раз доставил приятель из Стамбула. И к тому же привез немного неплохой коки. Ты когда-нибудь употребляла его?

— Бывало, — сказала она, возвращая раскурку. Сбросив с плеча пляжную сумку, она подошла к нему. У нее кружилась голова. Травка в самом деле была отличная, если одна затяжка оказала такое действие. Она притронулась к узлу, которым была затянута его рубашка.

— Мы будем болтать или трахаться? — спросила она. — У меня всего час.

Улыбнувшись, он отвел ее руку и, открыв ящик стола, достал оттуда флакончик с кокаином. На цепочке, прикованной к крышечке, болталась маленькая золотая ложечка. Уверенным движением он наполнил ее и втянул по понюшке каждой ноздрей. Затем посмотрел вниз на нее.

— Твой ход, — сказал он.

Она сделала вдох, и порошок заполнил ее ноздри. В ту же минуту ложечка была у другой ноздри. На этот раз она уже беспрекословно повиновалась ему. Сначала ей показалось, что носоглотка онемела, а затем порошок словно взорвался в мозгу, и она почувствовала, как неудержимое желание наполняет ее.

— Господи! — воскликнула она. — Я схожу с ума!

Он засмеялся.

— Ты еще ничего не видела, девочка. Я собираюсь показать тебе несколько фокусов, которым меня научил папаша.

Через мгновение они голые были на постели, и она заходилась от смеха. Ей никогда еще не было так хорошо. Зачерпнув еще одну ложечку, он растер ее содержимое по деснам и заставил ее сделать то же самое. Он лизал ее соски, пока они не увлажнились от его языка и, слегка попудрив их белым порошком, он снова стал обрабатывать их губами, языком и пальцами.

Она никогда не представляла себе, что груди могут стать такими большими и твердыми. В эти мгновения ей казалось, что они могут взорваться от наслаждения. Она застонала, извиваясь.

— Бери меня! — сказала она. — Бери меня!

...Его тело склонилось к ней, и она смотрела вверх на него. В смутном красноватом свете легкая патина пота покрывала его лоб и грудь, отливавшие тусклой медью. Когда он улыбался, его зубы сверкали.

— Тебе хорошо, белая леди?

Она безвольно кивнула.

— А тебе?

— Нет, — сказал он. — Это единственное, что папаша мне не рассказал. Работай, чтобы женщина была счастлива, и этого с тебя хватит.

Она долго смотрела на него и внезапно, сама не понимая почему, начала плакать.

Несколько мгновений он изучал ее, а затем слез с кровати и пошел к умывальнику. Повернув биде и нагнувшись, он включил воду. Выпрямившись, он посмотрел на нее.

— Тебе придется подождать несколько минут, если ты хочешь горячей воды, — сказал он.

Она молча смотрела на него.

— Ты вроде сказала, что у тебя всего лишь час, не так ли? — спросил он.

Кивнув, она села на кровати.

— Не знаю, смогу ли я идти.

Он улыбнулся.

— С тобой все будет о'кей, стоит только начать двигаться.

Она спустила ноги с кровати. Он был прав. После первого же шага она почувствовала, как возвращается бодрость. Нагнувшись над биде, она взяла из его протянутой руки мыло и полотенце и быстро привела себя в порядок. Теплая вода освежила ее. Насухо вытеревшись, она стала одеваться, пока он мылся.

— Мне жаль, что ты так ничего и не получил.

— Все в порядке, — сказал он. — Я обещал тебе путешествие на Луну и старался, чтобы ты побывала там.

— Это было изумительно, — сказала она. — Я никогда не забуду.

Он остановился.

— Может быть, мы когда-нибудь повторим?

— Может быть, — сказала она. Одевшись, она потянулась за пляжной сумкой и вынула из нее деньги. Отделив от пачки несколько крупных банкнот, она протянула их ему.

— Надеюсь, что ты ничего не имеешь против.

Он взял деньги.

— Они мне пригодятся. Но этого больше не стоит делать.

— Я же дала тебе немного, — сказала она.

— Я получил от тебя достаточно, леди, — сказал он. — Ты оставила всех своих приятелей, чтобы пойти со мной. Этого достаточно.

— Что-то в тоне его голоса остановило ее внимание.

— Ты знаешь, кто я?

Он покачал головой.

— Нет.

— Тогда почему же ты обратил внимание именно на меня?

— Я видел тебя на пляже, — сказал он. — После того как тот мужчина послал Жака встречать тебя.

— Ты знаешь Жака? — спросила она.