— Я обдумал их.

— И? — Младший из японцев не мог скрыть своей заинтересованности.

Бадр заметил, как по лицу старшего скользнула и тут же исчезла тень осуждения.

— Не пойдет, — сказал он. — Соглашение носит слишком односторонний характер.

— Не понимаю, — сказал молодой человек. — Мы готовы заложить десять танкеров за ту цену, которую вы предложили. И единственное, что мы просим, — чтобы вы использовали для финансирования свой банк.

— Думаю, вы не понимаете, о чем идет речь, — спокойно сказал Бадр. — Вы говорите о торговой сделке, а я заинтересован в создании мощного консорциума. И я не вижу смысла в нашей торговле относительно продажи определенного имущества. Мы добились лишь взвинчивания конечных цен. Взять для примера дело с Ранчо дель Сол. Одна из ваших групп уже приобрела его.

— Это другая группа, не наша, — быстро сказал молодой человек. — Но я не знал, что вы заинтересованы в этом деле.

— Отнюдь, — сказал Бадр. — Но в этом районе есть и другие большие возможности, в которых заинтересован и я, и также ваша группа. И конечный результат заключается в том, что запрашиваемая цена выросла почти вдвое и кто бы из нас не одерживал верх, все было потеряно еще до того, как мы начали.

— Вы вели переговоры через свой банк в Ла Джолле? — спросил молодой человек.

Бадр кивнул.

Молодой человек повернулся к Хоккайдо и быстро заговорил по-японски. Внимательно выслушав сказанное, Хоккайдо кивнул и ответил. Молодой человек снова повернулся к Бадру.

— Мистер Хоккайдо выражает сожаление, что мы оказались конкурентами относительно этого владения, но говорит, что переговоры начались еще до того, прежде, чем мы вступили в общение друг с другом.

— Я тоже сожалею. Именно поэтому я и обратился к вам. Чтобы наладить с вами отношения. Никому из нас не нужны деньги друг друга. У каждого из нас их более чем достаточно. Но если мы будем сотрудничать, возможно, мы сможем оказаться полезными друг другу в других делах. Именно поэтому я и завел с вами речь о строительстве танкеров для нас.

— Но вы же и усложняете дело, — сказал молодой человек. — Мы будем строить для вас заказанные суда, но где мы сможем найти десять танкеров, чтобы немедленно поставить их вам? На рынке их нет.

— Я знаю это, но у вашей компании их более сотни. Для вас будет проще простого передать их одной из наших компаний, в которой мы владеем пятьюдесятью процентами акций. В таком случае, вы, в сущности, не потеряете дохода от них.

— Мы теряем пятьдесят процентов прибыли, которую они дают, — сказал молодой человек. — И мы не видим, как можем это компенсировать.

— Пятьдесят процентов дохода от соответствующего танкера, который вы строите, позволит вам не заботиться об этих убытках, — сказал Бадр. — И пятьдесят процентов от ваших зарубежных инвестиций, которые я поддержу, конечно же, будут с удовлетворением одобрены вашим правительством.

— У нас нет сложностей с санкционированием наших инвестиций за границей, — сказал молодой человек.

— Условия меняются, — мягко сказал Бадр. — Спад деловой активности в западном мире может сказаться и на вашем финансовом балансе.

— В настоящее время на горизонте нет и намека на эти тенденции, — сказал молодой человек.

— Кто знает... Изменения в мировом топливном балансе могут заставить технократию резко сократить темпы развития. И тогда вы лицом к лицу столкнетесь с двумя проблемами. Одна будет заключаться в сокращении числа потребителей, а другая связана с невозможностью для вас повышать производительность труда.

Молодой человек снова обратился к Хоккайдо. Слушая его слова, старик неторопливо кивал. Затем, повернувшись к Бадру, он заговорил по-английски.

— Если мы согласимся на ваше предложение, сможем ли мы использовать эти танкеры, чтобы доставлять нефть в Японию?

Бадр кивнул.

— Это право будет только у нас?

Бадр снова кивнул.

— Какое количество нефти вы можете гарантировать? — спросил Хоккайдо.

— Это зависит только от того, какое решение по этому поводу примет мое правительство. Я думаю, что при нормальных обстоятельствах мы сможем заключить взаимоприемлемое соглашение.

— Сможете ли вы обеспечить для нас режим наибольшего благоприятствования?

— Смогу.

Хоккайдо помолчал. Когда он заговорил, его слова были точными и ясными:

— Резюмируем сказанное. Мистер Аль Фей, вы сказали, что если мы сейчас передадим вам пять танкеров за полцены и построим для вас еще пять танкеров за наш счет, в таком случае вы предоставите возможность доставлять в нашу страну нефть, которую мы закупим у вас.

Бадр не ответил. Его лицо было бесстрастным.

Японец внезапно улыбнулся.

— Теперь я понимаю, почему вас называют Пиратом. В сущности, вы настоящий самурай. Но я все же должен кое-что обсудить с моими коллегами в Японии.

— Конечно.

— Сможете ли вы прибыть в Токио, если мы, к нашему удовольствию, найдем возможность продвинуться вперед?

— Да.

Японцы встали. Бадр тоже поднялся. Мистер Хоккайдо поклонился и протянул руку:

— Благодарю вас за ленч, в ходе которого мы испытали много удовольствия и получили неоценимую информацию, мистер Аль Фей.

Бадр подал ему руку.

— Благодарю вас за время, которое вы уделили мне, и за ваше терпение.

Когда японцы удалились, Карьяж дал знак принести счет.

— Я не понимаю, чего им жаловаться, — со смехом сказал он. — Мы же заплатили за ленч. — Подписав чек, он добавил: — Майкл Винсент ждет нас в нашем бунгало.

— О'кей, — сказал Бадр. — Когда прибывает самолет Иорданы?

— В четыре, — ответил Дик. — Я интересовался как раз перед ленчем. Он опаздывает примерно на пятнадцать минут. Мы должны выехать из отеля не позже чем в три тридцать.

Пройдя через полутемный холл, они вышли на солнечный свет и по тропинке пошли к их бунгало. Эхо их шагов отдавалось от розового цемента дорожки.

— Вы занимались Ранчо дель Сол?

Карьяж кивнул.

— Все готово. Мы сняли частный дом для вас рядом с главным зданием, как раз над полем для гольфа. Служащие банка состоят в членах этого клуба. Обед будет в личном помещении как раз после коктейля. Таким образом, у нас будет возможность узнать друг друга.

— Отказы?

— Нет. Все будут на месте. Они заинтересованы в вас так же, как и вы в них.

Бадр засмеялся.

— Интересно, что бы они подумали, если бы я появился перед ними в традиционном костюме?

Карьяж тоже засмеялся.

— Скорее всего, рехнулись бы. Я уже слышал разговоры, что они считают вас обыкновенным дикарем. Сплошные снобы, что собираются здесь. Все WASP.[1] Ни евреев, ни католиков, ни иностранцев.

— Тогда Иордана должна им понравиться, — сказал Бадр. Он был прав. И по рождению, и по воспитанию она была типичной калифорнийской девушкой, и они не могли желать ничего лучше.

— Она им понравится, — ответил Карьяж.