– Один из них не может простить мне развода с женой, – объяснил Саня. – Она его просит – прости и прости, а он все не может.

– Доведут тебя амурные дела до плахи, – посетовал пятидесятилетний Кашин.

– Она говорила, что не замужем… Витя, ты видишь сзади синий «Мерседес»? Они уже там, Витя…

– «Мерседес»? – удивился Кашин, соображая, кто из жен тех, кто имеет в Холмске такие машины, мог говорить Пикулину, что не замужем. – Высадить тебя, что ли, к чертовой маме?

– Только попробуй. Останусь жив – скажу Илюшину, где ты добываешь копии чеков на запчасти.

– Думаю, не останешься, – буркнул Кашин, но включил пятую и стал делать за рулем то, что обычно делал Сашка, выступая на соревнованиях.

Странное дело: казалось, водитель «Мерседеса» плохо ориентируется на местности. Кашин, знающий Холмск, как свою квартиру, нырял во дворы, проезжал под бельевыми веревками, шлифуя простынями кузов, выскакивал на дорогу, и только спустя некоторое время на ту же дорогу неуверенно выбирался «трехсотый», следовавший совсем другим маршрутом. Водитель иномарки ехал скорее по наитию, нежели правильно вычисляя действия того, кто управлял «Волгой».

– Да они не местные… – пробормотал осененный догадкой Сашка.

– Местные, не местные!.. – ярился семейный Кашин. – Сношаешься, как кот, на каждом чердаке! Потом напрягай из-за тебя машину!

Но подсказка сработала. Кашин прогнал «Волгу» по прямой до самого «Полтинника», въехал в него, крестясь и матерясь на ходу одновременно, и стал петлять по проулкам, как раненый заяц. Машины сюда заезжали частенько, но чтобы таксист так ездил по частному сектору, запруженному наркопритонами и стоящими вдоль дороги наркоманами, – такого не было. Так нигде и не остановившись, под мутные взгляды наркоманов и распространителей «ханки», героина и «махорки» «Волга» вылетела из поселка, убеждая местное население в том, что «водителю хватит и без того».

«Мерседес» потерялся. Объехав поселок по кольцевой, Кашин снова вернул Сашку к кинотеатру и получил еще один полтинник.

Третье жизненное Сашкино правило уже не работало. Очевидность того, что бояться стоило, была налицо. Ах, как он не хотел вчера ехать на «Полтинник»!.. Но горевать об этом всю оставшуюся жизнь он не намеревался. Теперь нужно забирать из тайника деньги, уезжать из города и не возвращаться в него до той поры, пока не станет ясно, что это безопасно.

Войдя в свой двор, он понял, что опоздал. На асфальтовой площадке перед подъездом стояла машина, которой здесь никто отродясь не видел. Черная «Волга» с номером, где вместо цифр, обозначающих регион, флаг страны.

А вот это менты!

Совершенно определенно и в точку. Прокуратура, ФСБ, милиция, неважно, кто именно. Для человека, отбывшего пять лет в колонии, любой, кто ездит на таких «Волгах», – мент, жаждущий его посадить.

И Сашка понял, что очевидность эта встала перед ним во всей своей трагической красе. Его ищут бандиты, в доме его служители закона, а он с пятьюстами рублями в кармане и абсолютно законопослушный стоит меж них и не знает, что делать.

Вся его вина заключается в том, что он довез клиента до дома, который тот указал. Ну, обсчитал на пару сотен. Но не повод же это для организованной преступности и правоохранительных органов обрушить на него совместный удар, в самом-то деле…

Зайдя за угол соседнего дома и не спуская взгляда со зловещего автотранспорта у своего подъезда, он набрал номер Сопьяна. На удивление, тот ответил сразу. Наверное, стоял где-нибудь в аэропорту или на вокзале. Сопьян любил взять заказ подальше, а в конечном пункте ловить приезжих с края света и разводить их на крупные суммы.

– Привет, – сказал он, – ты где?

«Какая разница, где я? – с досадой подумал Санька. – У дома своего стою!» Вслух же сказал:

– Ты сам где?

– Я у бывшего здания горкома партии. А что?

– Слушай… У меня… Словом, ты не мог бы меня там подождать, а после поселить у себя на недельку?

– Без проблем, – сразу согласился сменщик, и на душе у Сашки потеплело. Наверное, он чересчур подозрителен с этим своим четвертым правилом. Хорошие люди есть. В них нужно только поверить. – Через сколько будешь?

– Минут через десять, – ответил Пикулин и отключил связь.

Взглянув в последний раз на черный государственный автомобиль, стоящий у подъезда, Пикулин сунул трубку в карман и хотел уже выбираться на дорогу, как вдруг произошло нечто, что остановило его желание. Из подъезда, словно за ними гнался дог Капрал из тридцать второй квартиры, выбежали трое: высокий парень лет тридцати, за ним еще более высокий мужик лет сорока с небольшим, а следом… Сашка обмер. Третьим был тот, кто встретил его на пороге ГУВД, когда Пикулин приходил туда с твердым намерением сдать кейс мертвеца.

Все трое уселись в «Волгу», и машина, взревев толково отрегулированным двигателем, рванула с места.

– Куда это вы, ребята? – пробормотал, не слыша самого себя, Санька.

И только сейчас заметил, что на той же асфальтовой площадке стоит еще одна машина – неприметная белая «шестерка». Ее тут тоже никогда не было. Значит, в его квартире кто-то остался. Приезжали на двух машинах.

– Да что такое происходит?..

И вдруг рука его нащупала в кармане еще теплый предмет.

Сашка вытащил руку, посмотрел на телефонную трубку и включил функцию набранных номеров. Последним вызванным абонентом там значилось: «Sopyan».

Четвертое универсальное Сашкино правило работало безукоризненно. Не было еще случая, чтобы оно дало сбой.

Разговор о Сопьяне зашел сразу, едва машина тронулась с места. Желябин, уже зная, что к его пояснениям добавится еще минимум пятьдесят процентов информации, говорил:

– Сопьян Михаил Михайлович… Тридцать пять лет… Ранее не судим. В пятом таксопарке работает с девяносто девятого года, характеризуется положительно. Спиртное употребляет только по праздникам…

– Последнее не положительный момент в характеристике, а, скорее, отрицательный. Я подсчитывал как-то на досуге, – мягко перебил Кряжин. – У нас шестьдесят четыре праздника в году, не считая дней рождения каждого гражданина России и дней рождения его родственников. Набегает что-то около семидесяти, так что Сопьян пьян, простите за каламбур, каждый пятый день. Дальше, майор.

Место жительства, регистрации… семейное положение… Связи – половина штата таксопарка.

Кряжин добавил, что Михаил Михайлович частенько выезжает на природу на служебных авто, любит дальние рейсы, попутчиков не боится, потому что ездит с отверткой и ножом под сиденьем.

– А это номер его мобильного телефона. – Вынув свой, советник набрал цифры по бумажке. Некоторое время он слушал длинные, как вой волков в полнолуние, гудки, потом в трубке что-то щелкнуло, хрястнуло, и бесшабашный голос ему ответил:

– Алло! Я слушаю.

– Сопьян, я от Сани Пикулина. Мне в Москву нужно, а он дал мне номер и сказал, чтобы я позвонил.

– Ты где сейчас? – не подумав и секунды, поинтересовался сменщик Пикулина.

«Некрасова, рядом с библиотекой!» – заметив вопросительный взгляд следователя, прошипел скороговоркой Желябин, и Кряжин сказал:

– Я на Некрасова, рядом с библиотекой. Тут «Волга» черная чья-то стоит уже часа два…

– Сейчас подъеду, – сказал Сопьян и через минуту действительно подъехал. – А ты знаешь, сколько до Москвы?

– Знаю, двести сорок километров.