Своей кульминации благоволение властей к шефу «Таганки» достигло в год славного юбилея — 60- летия Октября — и принятия новой, брежневской, Конституции (7 октября), когда его наградили орденом Трудового Красного Знамени. Этой же награды в те же дни удостился еще один юбиляр — коллега Любимова, руководитель МХАТ Олег Ефремов. Разница была лишь в том, что Ефремову орден на лацкан пиджака нацепил сам Брежнев, а Любимову это сделал кандидат в члены Политбюро, первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР Василий Кузнецов, который в порыве чувств так разоткровенничался с именинником, что шепнул ему на ухо: «Тут у нас некоторые предлагали дать тебе Боевого Красного Знамени…»

Вот такое невольное признание вырвалось из уст высокого начальника: главному фрондеру и антисоветчику страны кто-то из высоких шишек предлагал вручить боевой орден! Видимо, чтобы он еще яростнее воевал против советской власти. Что называется, приплыли!

В своем известном романе «Зияющие высоты» (1976) Александр Зиновьев изобразил некий Театр на Ибанке. Описывая его обитателей (включая артистов и публику), автор выдал им следующую характеристику:

«С моральной точки зрения, советская интеллигенция есть наиболее циничная и подлая часть населения. Она лучше образованна. Ее менталитет исключительно гибок, изворотлив, приспособителен. Она умеет скрывать свою натуру, представлять свое поведение в наилучшем свете и находить оправдания. Она есть добровольный оплот режима. Власти хоть в какой-то мере вынуждены думать об интересах страны. Интеллигенция думает только о себе. Она не есть жертва режима. Она носитель режима. Вместе с тем в те годы обнаружилось и то, что именно интеллигенция поставляет наиболее активную часть в оппозицию к той или иной политике властей. Причем эта часть интеллигенции, впадая в оппозицию к режиму, выражает лишь свои личные интересы. Для многих из них оппозиция выгодна. Они обладают привилегиями своего положения и вместе с тем приобретают репутацию жертв режима. Они обычно имеют успех на Западе. Западу удобно иметь дело с такими „борцами“ против советского режима. Среди таких интеллигентов бывают и настоящие борцы против язв коммунистического строя. Но их очень мало…»

Вполне вероятно, под этими немногими Зиновьев имел в виду и нашего героя — Владимира Высоцкого. Однако и его «идейность», как уже отмечалось, ловко управлялась властью. Люди ведь делятся на две категории: на тех, у кого на первом месте ценности, и на тех, у кого на том же месте — интересы. Последние двигают людей вперед, а ценности корректируют направление движения. В наши дни ценности практически отодвинуты на периферию жизни, однако начался этот процесс еще в 70-е годы прошлого века, когда советские либералы начали последний этап конвергенции советской системы с западной. Высоцкий был нужен либералам именно как носитель ценностей, взгляды на которые разделялись большинством советских людей (интернационализм, любовь к ближнему, неприятие насилия и т. д.). При этом Высоцким было не так легко управлять, но и эта проблема была разрешима при грамотном подходе. Для этого его специально держали в полуразрешенном статусе, чтобы а) поднять его реноме в глазах народа как носителя подлинных ценностей и б) чтобы он легче соглашался уступать разного рода интересам (поездки за границу, выпуск пластинок, съемки в кино и т. д.). Таким образом, к концу жизни он уже стал путать ценности с интересами, впрочем, как и большинство советских людей. Потому, собственно, он и стал их наиболее ярким выразителем.

Но вернемся к хронике событий осени 77-го.

В день рождения Любимова (29 сентября) произошло примирение юбиляра с его коллегой Анатолием Эфросом. Как мы помним, судьба развела двух режиссеров двумя годами ранее, когда Эфрос поставил на Таганке «Вишневый сад». Причем, Любимов ам пригласил Эфроса поставить эту пьесу на сцене своего театра, а когда увидел — возненавидел ее создателя. Спрашивается, зачем тогда звал? Вражда двух режиссеров угнетала весь театр. Они не только не здоровались друг с другом, но старались даже не встречаться на одной территории: если к театру подъезжал кто-то из них и видел у входа машину недруга (у Любимова был «Ситроен», у Эфроса — «Жигули»), то тут же разворачивался и уезжал. Высоцкий три раза приглашал режиссеров к себе в гримерную, чтобы попытаться их помирить, но все было напрасно. Как вдруг в день 60-летия Любимова это чудо свершилось. Вот как об этом вспоминает В. Золотухин:

«Таганка» празднует 60-летие своего создателя… В театре шумно. Труппа сидит на полу, на афишах знаменитых любимовских спектаклей. Праздник, победа, удача, впереди — Париж, огромное, месячное турне. Бренчат гитары, работает дешевый ресторан. Это актрисы под капусту и соленые огурчики наливают именитым гостям по шкалику водки. Пьянство коллективное еще не запрещено. Любимов разгорячен. Только что знаменитый поэт Вознесенский преподнес юбиляру огромного глиняного раскрашенного Петуха Петровича. Держит его в руках, говорит разные слова и заканчивает: «Чтобы в ваших спектаклях никогда не было пошлости и безвкусицы!» — и расшибает вдребезги Петьку об пол… Лихо! Лихо! Мало кто понял метафору, но — лихо. Может быть, Андрей Андреевич намекал Мастеру на живого петуха, появляющегося в «Гамлете»… раздражал его живой петух в трагедии Шекспира или просто ради хохмы?..

Но вдруг среди грома, шума и веселья образовалась та самая звенящая тишина. Она образовалась не сразу, а с первым шепотом-известием, что по маршу лестницы поднимается Эфрос и с ним два-три его артиста. Эфрос поднимается в логово к своему врагу, сопернику, жуткому скандалисту. Он поднимается… он приближается. Театр замер, обмер… что-то будет, что, думали все, может выкинуть в первую очередь Любимов — вот чего боялись знающие о конфликте. Эфрос подошел близко и тихо-тихо, но, точно ставя слова в ряд образной формулы, произнес: «Юра, я хочу в этот день подарить тебе то, что ты так любишь и что так хочешь и стремишься иметь», — и подает ему старую книгу. Юра разворачивает и читает: А. Чехов, «Вишневый сад». И Юра поплыл. Он заплакал. Хотя он ненавидит у мужчин, у артистов слезы. Слезы — это сантимент, который надо задавить сразу, как гаденыша, в зародыше…

Любимов провел свой день рождения в стиле антиюбилея. Актеры сидели на полу, каждого, кто выступал, угощали рюмкой водки. Кто только не приветствовал «Таганку»: либеральные журналы и московская милиция, коллеги из театров и «Скорая помощь». Любимов был в джинсовом костюме, балагурил, вспоминал недобрым словом министров культуры, смело шутил. Начальство с удовольствием откушивало водку и закусывало этими остротами, не подавившись…»

В субботу, 1 октября, чествовали другого юбиляра — Олега Ефремова, которому исполнилось 50 лет. Торжество состоялось на сцене МХАТ, где работал именинник, сразу после спектакля «Сталевары». В отличие от «Таганки», которая отпраздновала день рождения своего шефа по- антиюбилейному, в Художественном театре все было иначе: чинно и благородно. И эту строгость официоза испортили все те же таганковцы: Высоцкий спел посвящение Ефремову, в котором просил юбиляра не избираться в «академики».

8 октября популярному писателю Юлиану Семенову исполнилось 46 лет. Он в тот день вернулся из Ленинграда и собирался ехать к себе на дачу на Пахру, чтобы в кругу друзей отметить это событие. В том же поезде в столицу вернулись и Владимир Высоцкий с Вадимом Тумановым. Семенов, естественно, стал зазывать их к себе: мол, выпьем-закусим. Но Высоцкий от этого приглашения вежливо отказался, сославшись на то, что ему сейчас недосуг. Как вспоминает В. Туманов:

«Мы были в тот момент совершенно свободны, хотели есть, кажется, еще в Ленинграде и как раз, выйдя из вагона, обсуждали, куда пойти. Почему он не пошел? Точно не могу ответить, но, кажется, что-то в приглашении, в форме его, что ли, показалось Володе некорректным. Он был очень чуток к нюансам…»

11 октября начинаются гастроли Владимира Высоцкого в Казани. И опять он дает концерты на самых вместительных площадках: во Дворце спорта и в Молодежном центре. Вместе с ним там же выступает и вокально-инструментальный ансамбль (ВИА) «Шестеро молодых», однако народ идет прежде всего на Высоцкого, слава которого не сравнима ни с чьей другой. Именно казанцам суждено будет стать первыми слушателями нового шлягера от Высоцкого — песни «Письмо в редакцию…» («Дорогая передача»).

Как свидетельствуют очевидцы, зал бурно реагировал на эту новинку, поскольку давно не слышал от Высоцкого такого сатирическо-юмористического выхлеста высшей пробы. Ведь в последние годы певец сильно посерьезнел и практически прекратил работать в жанре сатиры. Его последние удачи на этом поприще — песни «Диалог у телевизира» («Ой, Вань, гляди, какие клоуны…»), «Про козла отпущения», «Смотрины» («Там у соседа — пир горой…»), «Инструкция перед поездкой за рубеж», «В Шереметьево…» — были написана тремя-четырьмя годами ранее. Поэтому многим казалось, что Высоцкий времен «Милицейского протокола», «Мишки Шифмана» и «Чести шахматной короны» кончился. Ан нет: оказалось,