Высоцкий, конферансье возвел в ранг самых больших эпитетов и громких звучаний! Причем не сказал, а буквально прокричал свой монолог, поскольку дело было во Дворце спорта. Когда Высоцкий вышел на сцену, он взглядом буквально испепелял Тамразова. Однако затевать скандал перед выступлением он не стал, решив сделать это чуть позже.

Отыграв концерт, Высоцкий нашел за кулисами Тамразова и зло его спросил: «Слушайте, Вы!.. Мы ведь договорились, как меня объявлять?! Так какого же…» — дальше шел набор ненормативной лексики. Короче, конферансье был жестко поставлен на место. Далее приведу рассказ самого Н. Тамразова:

«Следующий концерт в этот же день. Я снова на сцене:

— Нас частенько спрашивают: волнуется ли артист перед выходом? Если артисту есть что сказать — то волноваться не обязательно, а если нечего — то волноваться все равно бесполезно. Возьмем, к примеру, меня — у меня всегда есть что сказать. Сейчас скажу три слова — и будут аплодисменты, будет успех. Итак, три слова: «Поет Владимир Высоцкий!»

Зал грохнул аплодисментами. Володя выходит. Я, не обращая на него внимания, раскланиваюсь… Володя стоит, смотрит. Поворачиваюсь к нему:

— Володя, смотрите, как меня не хотят отпускать! Какой успех у меня сегодня!

Смотрю — он заулыбался. Ну, слава богу, кажется «попадаю»… Я говорю:

— Товарищи зрители! Ну я же не один здесь… Есть еще Высоцкий! Давайте послушаем его. А вдруг у него тоже есть что сказать…

Я понял, что ему это понравилось, потому что в конце концерта он поднял руку и сказал свою любимую фразу:

— Поберегите ладошки — детей по головам гладить.

А потом добавил:

— А теперь давайте послушаем Тамразова — у него всегда есть что сказать…»

9 сентября по ЦТ вновь показали «Карьеру Димы Горина». Высоцкий эту трансляцию не видел, поскольку был в те дни в Париже. Причем на этот раз он приехал во Францию по приглашению тамошней «Правды» — главной газеты французских коммунистов «Юманите», чтобы принять участие в ежегодном празднике этого издания под названием «Ситэ Интернасьонал». Отметим, что это было первое подобное публичное выступление Высоцкого под эгидой ФКП. Однако отказать он не мог, поскольку, во-первых, жена у него была видная коммунистка, во-вторых — ФКП много делала для его популяризации во Франции (взять хотя бы запись двух альбомов и их раскрутку).

8 сентября в «Юманите» появилась реклама этого концерта, а на следующий день Высоцкий специально приехал в концертный зал, где ему предстояло выступать, чтобы порепетировать и настроить аппаратуру. По его же словам: «В первый раз я буду петь во Франции, поэтому немного волнуюсь. Мне сказали, что будет много зрителей…» Зрителей и в самом деле придет большое количество, причем больше половины составят представители русской эмиграции (концерт пройдет 11- го).

Вернувшись на родину, Высоцкий отправился в Тулу, чтобы навестить Всеволода Абдулова. Случилось это в субботу, 17 сентября. Шансов на то, что его пропустят к больному, было мало: накануне ему позвонила мать Абдулова и предупредила об этом. Но она же посоветовала ему обратиться к фельдшеру больницы Владимиру Мартынову, который может помочь. Высоцкий так и сделал. Фельдшер действительно помог: позвонил в приемное отделение и попросил дежурную сестру пропустить к Абдулову Высоцкого. Дежурная засмеялась: «Хватит шутить, Володя! Какой еще Высоцкий? Он, наверное, сейчас во Франции». На что Мартынов ответил: «Это правда, он сейчас у меня, и я его направляю к вам». Как вспоминает фельдшер:

«Во время этого разговора Высоцкий, помню, все возмущался нашим больничным режимом, внутренним „драконовским“ (это его слово мне хорошо запомнилось) законом. Его, как и везде в нашей стране, и тут не пускали (оставим последнее заявление на совести его автора, поскольку большинство дверей для Высоцкого как на родине, так и за границей были не просто открыты, а буквально распахнуты настежь. — Ф. Р.).

Мы вышли с Высоцким в коридор. Из большого окна я показал ему дверь для посетителей, куда ему следовало идти. Одновременно я увидел «Мерседес» — автомобиль, редкий в то время даже для Москвы, не говоря уже о Туле, который стоял в самом центре площади перед главным входом больницы, прямо под знаком «Стоянка запрещена». Бесспорно, это была машина Высоцкого. Владимир Семенович, глядя в окно, внимательно выслушал меня, затем сказал: «Спасибо, до свидания», — повернулся и направился к выходу из нашего корпуса.

На улице его уже ждали. Весть о приезде Высоцкого мгновенно разнеслась по больнице, и те врачи и медсестры, кто не был загружен работой, вышли посмотреть на певца и артиста. Конечно, их было не очень много, но не стоит забывать, что был выходной день и многие отдыхали дома. Зато много было тех, кто находился на излечении и кто, нарушив режим (а было время тихого часа), также вышел на улицу…»

В четверг, 29 сентября, «Таганка» чествовала своего шефа — главного режиссера Юрия Любимова, которому исполнилось 60 лет. Не остались в стороне и власти, наградившие юбиляра орденом Трудового Красного Знамени. Подарок был более чем неожиданный, учитывая то, что каких-нибудь несколько месяцев назад «Правда» раздолбала его спектакль «Мастер и Маргарита» и большинство специалистов предрекали после этого закат карьеры прославленного режиссера. Ан нет — его наградили орденом, да еще пообещали через месяц отпустить с труппой театра в первую западную гастроль — во Францию. Все это было не случайно, а являлось прямым следствием все того же заигрывания властей с либеральной фрондой.

Как мы помним, Юрий Любимов с 1974 года стал выездным и по просьбе итальянских еврокоммунистов (Любимов числился чуть ли не в друзьях генсека КПИ Энрике Берлингуэра) получил возможность ставить свои спектакли как в Италии, так и в других европейских странах. Живет режиссер как фон-барон: разъезжает на «Ситроене» (на иномарках в Советском Союзе ездили только избранные, сливки общества), проживает в престижной сталинской высотке на Котельнической набережной. Не бедствует и его «Таганка»: еще в середине 70-х власти принимают решение построить театру новое здание (впритык к старому) и выделять ему еще большие средства из госбюджета.

Даже в среде самих либералов все эти реверансы в сторону Любимова вызывали законное удивление. Получалось, что чем больше он мастерит «фиг» в сторону власти, тем активнее та его поощряет. Многие тогда в открытую говорили, что шеф «Таганки» на коротком поводке у КГБ. Эту версию чуть позже озвучит парторг «Таганки» Борис Глаголин, который в приватном разговоре с Валерием Золотухиным заявит:

«То, что Любимов писал в КГБ, — для меня это сейчас абсолютно ясно. Если бы было что-то, меня, по моему положению парторга, вызвали бы и спросили. Меня за 20 лет никто ни разу ни о чем не спросил. Значит, они все знали от него самого, и ему было многое позволено, и все это была игра…»

В словах парторга «Таганки» нет ничего необычного: в советской творческой элите доносить друг на друга было в порядке вещей. Таким образом «инженеры человеческих душ» выторговывали для себя различные блага: высокие звания, комфортабельные квартиры, заграничные поездки и т. д. И наивно предполагать, что «Таганка», являясь Меккой либеральной фронды, была вне поле зрения Лубянки. В этом плане она, наоборот, должна была быть в числе лидеров, поскольку там постоянно тусовались все самые известные советские (и не только!) либералы, контакты которых КГБ обязан был фиксировать. Можно даже предположить, что «таганковский улей» чекисты специально не ворошили, чтобы иметь возможность через своих стукачей следить за настроениями либеральной фронды. Поэтому не ошибусь, если предположу, что стукачей в «Таганке» было больше, чем в любом советском театре. Вот почему, когда пал Советский Союз, именно представители творческой интеллигенции больше всех призывали народ пойти и разгромить КГБ: ведь там хранились их доносы друг на друга. Однако в своем рвении либералы если и преуспели, то не намного: большинство архивов КГБ уничтожить не удалось. И они ждут своего часа. Жаль, что он еще не пробил: в таком случае мы бы узнали истинную подноготную многих нынешних «глашатаев свободы».

Кстати, когда руководительница Музея В. Высоцкого, его бывшая супруга Людмила Абрамова, в 90-е обратится в ФСБ России с просьбой дать ей возможность познакомиться с личным досье на Высоцкого, ей сначала ответят, что такого досье там нет, а потом прозвучит и вовсе неожиданное: «Если вы его получите, то вы та-а-кое узнаете!..» Интересно, что бы это значило?

Но вернемся к Юрию Любимову.