Сто пять, — да сгорят, как и надо мужчинам, Они на костре погребальном едином В своих драгоценных камнях, с благовоньем. Когда же мы наших друзей похороним, Да скажет красивой служанке царица: «Наш царь от гандхарвов погибнуть боится, Иди куда хочешь дорогой своею…» Я сам это слово сказать ей не смею: Гандхарвов страшусь я! А скажет царица, — Так разве на женщину будут сердиться?» Избавясь от смерти, с весельем во взгляде, Меж тем направлялась домой Драупади, — Как лань, что от тигра умчаться сумела. Омыла царица одежду и тело. Завидев гандхарвов жену молодую, Пред ней разбегалась толпа врассыпную, Глаза закрывались от страха у многих, Иные в смятенье тряслись на дорогах. Царевна панчалов пришла к Бхимасене, Сказала, как цвет улыбаясь весенний И взглядами слово свое объясняя: «Властитель гандхарвов, тобой спасена я!» «Мужья твои, — ей отвечал Бхимасена, — Везде исполняют свой долг неизменно». Вот Арджуна, Завоеватель Добычи, Нарядной гурьбой окруженный девичьей, Из дома для танцев пришел, грознолицый. Сказали царевне его ученицы: «О, счастье, сайрандхри, свободна ты снова, Спаслась ты от родичей Кичаки злого!» Спросил Бриханнада: «Сайрандхри, поведай, — О, как от злодеев ушла ты с победой?» Она: «Бриханнада, тебе что за дело До бедной служанки? Ты пляшешь умело, Без горя на женской живешь половине, — Что можешь ты знать о страданьях рабыни? Вопрос ты мне задал, плясун, для того ли, Чтоб высмеять все мои муки и боли?» А тот: «Посмотри, я сравнялся с животным, Но мукам не внемлю ль твоим неисчетным?» Не ведая страха, сияя, как вешний Цветник, Драупади явилась к Судешне. «Иди куда хочешь, — сказала царица, — Затем, что Вирата гандхарвов боится. А так ты красива, о тонкая в стане, Что всюду рождаешь ты сотни желаний». Сайрандхри: «Я скоро уйду без возврата, — Тринадцать лишь дней да потерпит Вирата. Меня унесут полубоги отселе, А к вам возвратятся покой и веселье».
