Ты вспомни: я прежде всегда веселилась,Теперь в моем сердце — тоска и унылость.Не в том ли причина, что, воин могучий, —Стал Арджуна пепла потухшего кучей?Кто знает, как движется в мире живое?Кто мог бы предвидеть паденье такое?Вы, равные Индре, в лицо мне смотрели,Чтоб волю мою угадать, — неужелиЯ знала, что я, госпожа и царица,Начну недостойным заглядывать в лица?Взгляни, сын Панду: разве я не владелаЗемлей, никогда не знававшей предела, —Смотри же: служанка теперь Драупади!И спереди шли мои слуги, и сзади, —Теперь я хожу за Судешною следом.Когда же настанет конец моим бедам!Чтоб мазь приготовить, я ветви сандалаКогда-то для Кунти одной растирала.Сын Кунти, на руки мои посмотри ты:Натруженные, волдырями покрыты!»И руки в мозолях она показала,И с горьким отчаяньем мужу сказала:«Ни Кунти, ни вас не боялась когда-то,А ныне бывает мне страшен Вирата, —Служанке, у ног его в прахе простертой:Он ценит сандал, только мною растертый,И жду я: одобрит ли он притиранья?»Расплакалась, сердце воителя раня:«Какой совершила я грех, Бхимасена?Ужели страдать я должна неизменно?»И сжалась душа Бхимасены от боли.Он руки ее, на которых мозоли,Приблизил к лицу своему, крепкостанный,Губитель врагов. Он не плакал от раны,А ныне заплакал, в лицо ее глядя,Распухшие руки дрожащие гладя.
[Бхимасена решает убить Кичаку]
Сказал он: «Пусть наши покроются рукиПозором, и пусть опозорятся луки,За то что тебя обрекли мы трудиться,Что руки в мозолях твои, о царица!Хотел я начать на глазах у ВиратыПобоище ради великой расплаты,Но старшего брата увидел я рядом, —Меня удержал он косым своим взглядом.А то, что доселе с возмездием правым,С погибелью мы не пришли к кауравам,
