Лодыжки тонки, и лицо твое смугло, Шестью ты своими частями округла, Тремя — глубока: то пупок, голос, разум; Пятью ты красна, — назову я их разом: Ладони и мочки, подошвы и губы, Следы твоих ног, что поклонникам любы; Звонка ты, как лебедь чудесноголосый; Прекрасны твои заплетенные косы; Сверкает чело, как луна, хорошея, И раковиной изгибается шея; Широкая в бедрах и тонкая в стане, С высокою грудью, с движеньями лани, С глазами, чей блеск оттеняют ресницы, — Кашмирской пленительней ты кобылицы! Поведай нам, кто ты? Гандха́рва? Богиня? Не лги, благородная, ты не рабыня! Ты Индры, Варуны иль Брахмы супруга? Иль к нам ты пришла из бесовского круга?» «Нет, я не богиня, — в ответ Драупади, — Нет, я не одно из бесовских исчадий. К тебе как сайрандхри пришла я, царица, Причесывать волосы я мастерица, К плетенью венков прилагаю старанья, Готовить научена я притиранья. Такие же я предлагала услуги Потомков Панду многочтимой супруге, Прелестной царице цариц Драупади… Вот так, о большой не мечтая награде, За скромную плату работаю всюду, И тем, что ты дашь мне, довольна я буду. Мне Ма́лини имя. Трудиться желая, В твой дом, о царица Судешна, пришла я». Сказала Судешна: «Носить я готова Тебя на руках, — и сдержу свое слово, Но что, если царь увлечется тобою? Ты видишь, и жены, собравшись толпою, Глядят на тебя очарованным взглядом, — А что, коль мужчина окажется рядом? Смотри, и деревья пленились тобою, В дворцовом саду зашумели листвою, Они пред тобою склонили вершины, — А как же, скажи мне, поступят мужчины? Вирата, твоей красотой пораженный, Оставит меня и возьмет тебя в жены. Когда на мужчину, средь дня или ночи, Поднимешь ты продолговатые очи И пристально глянешь, — сраженный их властью, Он богу любви покорится со страстью. Твоим восхищен безупречным сложеньем,
