Окраину города сразу увидя.Юдхиштхира Арджуне молвил: «Не сможемМы в город войти, коль оружье не сложим,А если мы вступим в столицу с оружьем, —Волнение вспыхнет, себя обнаружим:Хотя бы один будет узнан, — и сноваСкитаться начнем среди мрака лесного,Скитаться в двенадцатилетнем изгнанье:Мы так поклялись на высоком собранье».Ответствовал Арджуна: «С кладбищем рядом,Я вижу, блистает зеленым нарядомГустое огромное дерево шами[33]С большими, таящими пламя, ветвями.Нет места безлюдней, мрачнее, мертвее;Кругом — только дикие звери и змеи;Здесь трупы сжигают; и страшно прохожимИдти среди ночи глухим бездорожьем.Оружье могучее спрячем средь листьев,Тем самым дорогу в столицу расчистив».Сказал он, и с лука, чье имя Гандива,Чьей мощью врагов поражал горделиво,Он снял тетиву, что была знаменита:Да будет оружье средь листьев сокрыто!Спустил тетиву и Юдхиштхира смелыйС победного лука, чьи меткие стрелыРазили врагов, незнакомы с пощадой,Отечеству Бхаратов были оградой.Затем тетиву с богатырского лука,От звука которой, — от страшного звука, —Бежали противники, рушились горы,С того всемогущего лука, которыйВластителя Синдха от жизни избавилИ землю панчалов склониться заставил, —Снял с лука свою тетиву Бхимасена,Идущий дорогой побед неизменно.Затем тетиву — нерушимую жилу —Снял Накула, в битвах являющий силу.С открытой душой, миловидный, как дева,Снял с лука свою тетиву Сахадева.Взобрался на дерево Накула ловкий,К ветвям привязал он надежной веревкой,В местах, где оружие дождь не затронет,А листья от взора чужого схоронят, —Мечи, что блистали блистанием битвы,И стрелы, что острыми были, как бритвы,От коих враждебное войско редело.К стволу привязали и мертвое тело.Подумали, запах дурной обоняя:«Отселе отпрянут прохожие, зная,
