И после раздумий и долгой беседы С мужами закона, познавшими веды, Сын Ганги ей волю решил предоставить, К владыке над шалвами Амбу отправить. Но А́мбике, А́мбалике — нет возврата: Да станут супругами младшего брата! И Вичитравирья, стремившийся к счастью, На жен посмотрел с вожделеньем и страстью: Хорошего роста, и стройны, и смуглы, С ногтями, что выпуклы, красны, округлы, С глазами, подернутыми поволокой, С широкими бедрами, с грудью высокой, С кудрями, что, иссиня-черные, вились, — Такими они перед мужем явились! Пришелся им Вичитравирья по нраву, Они почитали его по уставу, А он, что соперничал мощью с богами, Своей красотою — с зарей над лугами, Желанный, как сладостное сновиденье, — Всех женщин манил, погружая в смятенье! Он прожил семь весен, заботы не зная, — Внезапно сухотка вошла в него злая, Бессильными были врачи и лекарства, — Как солнце, погас властелин государства. Сочувствуя матери многострадальной, Над Вичитравирьей обряд погребальный Свершили жрецы и вожатые рати, И Бхишма рыдал о возлюбленном брате. Тоскуя о сыне умершем, о младшем, Пред Бхишмой предстала Сатьявати с плачем, Увидев, что пламень великий потушен, Закон продолжения рода нарушен! Сказала: «Ты тот, кто Шантану возвысит, Ты тот, от которого ныне зависят Продление царского рода, и слава, И жертв приношенье, и вера, и право. Как правды для жизни незыблемо лоно, Незыблем ты в праведном лоне закона. Законы постигнув и веды изведав, Познав откровенья священных заветов, Ты стал для семьи и для рода защитой, Опорою в явной беде и в сокрытой. Поэтому ныне стою пред тобою, Всеправедный воин, с великой мольбою. Мой сын и твой брат, государь без порока, Бездетным на небо ушел раньше срока. Две юных вдовы, две красавицы, страждут, — Они сыновей, дивнобедрые, жаждут. От них, чтобы род храбрецов был продолжен, Родить сыновей ты, блистательный, должен.
