Скакун вечно юный, скакун быстроногий, — Его почитали и славили боги. А был он подобен, скакун драгоценный, Потоку нагорному с белою пеной. Он вышел из влаги молочной, из масла, Его красота не старела, не гасла. Потом вы узнаете важные вести: На свет появился он с амритой вместе… Воскликнула Кадру, вкушавшая счастье: «Скажи мне, какой он, по-твоему, масти?» «Он — белый, — Вината промолвила слово, — С тобой об заклад я побиться готова». «О, мило смеющаяся, дорогая Сестра, ошибаешься ты, полагая, Что масти он белой. Ответ мой бесспорен: Я вижу, я знаю, что хвост его — черен. Давай об заклад мы побьемся с тобою, А кто проиграет, пусть будет рабою У той госпожи, что окажется правой!» — Воскликнула Кадру с улыбкой лукавой. Они разошлись по домам со словами: «Мы завтра увидим, исследуем сами». Но Кадру, сказав: «Победить мы сумеем!» — Велела тогда сыновьям своим — змеям: «О дети, должна я прибегнуть к обману, Не то у Винаты рабынею стану. Сейчас предо мной волосками предстаньте, К хвосту скакуна черной краской пристаньте». Но змеи не приняли слов криводушных, И мать прокляла сыновей непослушных: «Придет Джанаме́джая, змей уничтожит, Змеиному роду конец он положит. Придет властелин в заповедное время, Предаст он огню ядовитое племя». Такой приговор, и жестокий и строгий, Одобрили Брахма-создатель и боги: Воистину, всем существам угрожало Губительным ядом змеиное жало! Вот солнце явилось, проснулись Вината И Кадру-красавица, гневом объята. Они полетели быстрей урагана Взглянуть на коня посреди океана. Увидели тот океан необъятный, Ужасный для смертных, бессмертным приятный, Чудесный, бушующий, неукротимый, И неизмеримый, и непостижимый; То солнцу подвластный, то мраку покорный, Он амритой — влагой владел животворной. Колеблемый ветром, метался он дико,
