Сын Дроны отсек ему руку и снова Ударил мечом удальца молодого, И тот, среди мраком одетой равнины, Упал, рассеченный на две половины. Тогда, обхватив колесо колесницы, Шата́ника, Накулы сын юнолицый, Бесстрашно метнул колесо в сына Дроны, Но смелого юношу дваждырожденный Мечом обезглавил в ночи многозвездной. Тогда Шрутака́рман, сын Арджуны грозный, В предплечье ударил его булавою. Сын Дроны занес над его головою Свой меч — и тогда на равнину ночную, С лицом, превратившимся в рану сплошную, Упал Шрутакарман, внезапно сраженный. Но, луком блистательным вооруженный, Взревел Шрутаки́рти — ветвь мощного древа: Родителем воина был Сахадева. Он стрелы метнул во врага, но прикрытый Щитом и стрелой ни одной не пробитый, Взмахнул Ашваттхаман мечом, и от тела С серьгами двумя голова отлетела. Шикхандин, победой врага разъяренный, Напал, многосильный, на отпрыска Дроны, Стрелою ударил его по межбровью, Лицо его залил горячею кровью. Сын Дроны чудесным мечом в миг единый Шикхандина на́ две рассек половины, Убийцу Бхимы умертвив, и, объятый Губительным гневом, на войско Вираты Напал — на владетелей копий и луков. Друпады сынов убивал он и внуков, Всех близких его, всех способных к сраженью Подверг поголовному уничтоженью. Живых в мертвецов превращая, повсюду Тела громоздил он — над грудою груду. Пандавы, которые мести алкали, Внезапно увидели черную Кали. Был рот ее кровью густою окрашен, А стан — одеяньем кровавым украшен, И крови теплее, и крови алее, Гирлянды цветов пламенели вкруг шеи, Она усмехалась на темной равнине. Силки трепетали в руках у богини: Она уносила в силках своих цепких Богатых и бедных, бессильных и крепких, И радостно смерти вручала добычу — Породу людскую, звериную, птичью. Пандавам являлась она еженощно
