Массивная дверь, не меньше десяти футов высотой, держалась на мощных железных петлях.

Вейл застучал кулаком в дверь:

— Эй! Открывайте! Это путешественники, которым нужен теплый очаг и мягкая постель. Эй! Манро! Впустите нас!

Он колотил в дверь еще добрые пять минут, затем неожиданно остановился с поднятым кулаком. Мелисанда посмотрела на него: — Что?..

— Тсс…

И она услышала. В доме послышался глухой скрип, как будто в нем поднималось из глубин какое-то подземное существо.

Вейл с силой ударил кулаком в дверь, заставив Мелисанду вздрогнуть.

— Эй! Впустите нас!

С глухим стуком отодвинулся засов, и дверь медленно, со скрипом отворилась. В дверях стоял низенький, довольно крепкого сложения мужчина. Его седеющие рыжеватые волосы торчали во все стороны, как пух на одуванчике. Сходство с одуванчиком усиливала совершенно голая макушка. На нем были длинная ночная рубашка и сапоги. Мужчина сердито смотрел на них. Потом отрывисто спросил:

— Чего?

Вейл ответил с обаятельнейшей улыбкой:

— Я виконт Вейл, а эта леди — моя жена. Мы приехали в гости к вашему хозяину.

— Это неправда, — отозвался мужчина и начал закрывать дверь.

— Нет, правда. — Вейл протянул руку и остановил дверь.

Коротышка потянул дверь, пытаясь закрыть ее, но она не шелохнулась.

— Никто не говорил мне о гостях. Мы не убрали в комнатах и не запаслись едой. Вы должны уехать.

На этот раз у Вейла уже не нашлось улыбки.

— Впустите нас. О комнатах договоримся позднее. Мужчина открыл рот, явно намереваясь сражаться дальше, но в эту минуту к ним присоединился Маус. Терьер лишь взглянул на слугу сэра Алистэра и понял: это враг. Он залился громким лаем, таким свирепым, что низкорослый слуга издал пронзительный вопль и отскочил назад. Воспользовавшись этим, Вейл распахнул дверь и, сопровождаемый мистером Пинчем, вошел внутрь.

— Оставайся около кареты, пока мы все не подготовим, — сказала Мелисанда Салли и степенно, вслед за мужчинами, вошла в замок.

— Нельзя! Вам нельзя! Нельзя! — пронзительно кричал маленький слуга.

— Где сэр Алистэр? — спросил Вейл.

— Уехал! Он уехал верхом и вернется не скоро.

— Он ездит в темноте? — удивленно спросила Мелисанда. Местность, через которую они проезжали, была холмистой, неровной и каменистой. Ездить здесь верхом одному по ночам небезопасно, подумала она.

Слуга-коротышка быстро шел впереди них по широкому коридору. У одной из дверей он остановился и сказал:

— Можете подождать меня здесь, если желаете. — С этими словами он распахнул дверь, готовясь исчезнуть за ней.

Но Вейл ухватил его за воротник:

— Подожди. — Он посмотрел на Мелисанду: — Не могла бы ты побыть с Маусом здесь, пока мы с Пинчем найдем спальни и какую-нибудь еду?

В комнате было темно и как-то неприятно, но Мелисанда не колебалась.

— Конечно.

— Моя милая храбрая жена. — Джаспер коснулся губами ее щеки. — Пинч, зажги свечи для ее сиятельства, а потом этот любезный парень проводит нас.

— Да, милорд. — Мистер Пинч зажег от своего фонаря четыре свечи — все, что нашлись в комнате.

Когда их шаги стихли, Мелисанда огляделась. Это была своего рода гостиная, но не очень уютная. Там и тут стояло по нескольку стульев — очень старых и очень безобразных. Резной деревянный потолок был страшно высок, и свет горевших свечей не рассеивал темноту над головой. Мелисанде показалось, что она видит свисающие с потолка обрывки паутины. Стены были тоже резные, из темного дерева, их украшали чучела голов животных — нескольких побитых молью оленей, барсука и лисицы. Их стеклянные глаза зловеще светились в темноте.

Взяв себя в руки, Мелисанда решительно направилась к большому камину из серого камня, находившемуся в дальнем конце комнаты. По-видимому, почерневший внутри камин был еще старше всех этих резных деревянных панелей. Около стены она обнаружила ящик с несколькими поленьями и, стараясь не думать о пауках, аккуратно положила их в камин. Подошел Маус поинтересоваться, что же она делает, но скоро отошел, чтобы узнать, что кроется в темноте.

Мелисанда встала и отряхнула руки. Она осмотрела каминную полку и нашла банку с запылившимися фитилями. Зажгла один из них от своей свечи и поднесла его к поленьям, но поленья не загорались, и фитиль сгорел до конца. Мелисанда взяла другой фитиль и собиралась зажечь его, когда залаял Маус.

Она вздрогнула и повернулась. Позади нее стоял мужчина, высокий, темный и худой. Длинные, до плеч, волосы падали ему на лицо. Он смотрел на Мауса, лаявшего у его ног, но, когда Мелисанда пошевелилась, повернул голову к ней. Левая половина его лица была изуродована шрамами, ужасными в мерцающем свете свечи, а правая глазница была пуста.

Мелисанда выронила фитиль.

* * *

Слуга Манро сказал, что во всем доме не найдется и пары чистого постельного белья, и Джаспер, в раздражении, уже собирался вытрясти из этого человечка душу, когда услышал, как залаял Маус. Он взглянул на Пинча, и, не говоря ни слова, они побежали обратно по кривым лестницам вниз, в темноту. Джаспер проклинал себя за то, что оставил Мелисанду одну.

Перед входом в гостиную Джаспер замедлил шаги, чтобы войти неожиданно, без шума. Маус больше не лаял. Джаспер заглянул в комнату. Мелисанда стояла в дальнем конце комнаты спиной к камину. Маус сидел перед ней, напряженный, но молчаливый. А перед ними стоял огромный мужчина в кожаных гетрах и старом охотничьем камзоле.

Джаспер похолодел.

Манро повернулся, и Джаспер невольно вздрогнул. Когда он последний раз видел этого человека, его раны еще не затянулись и кровоточили. Время залечило раны, покрывавшие левую половину его лица, они превратились в шрамы, от чего не стали выглядеть менее страшными.

— Реншо… — прохрипел Манро. У него всегда был хрипловатый голос, но теперь он стал прерывистым, как будто его голосовые связки надорвались от его ужасных криков там, у Спиннерс-Фоллс. — Но теперь вы Вейл, не так ли? Лорд Вейл.

— Да. — Джаспер шагнул в комнату. — А это моя жена, Мелисанда.

Манро кивнул, но не повернулся к ней, чтобы представиться.

— По-моему, я написал вам, чтобы вы не приезжали.

— Я ничего не получал, — честно признался Джаспер.

— Некоторые и сейчас сочли бы мой ответ знаком несогласия, — сухо проговорил Манро.

— В самом деле? — Джаспер глубоко вдохнул, чтобы сдержать гнев, закипевший в его груди. Он был многим обязан Манро — многим, за что ему никогда с ним не расплатиться, но его поиски истины касались и Манро. — Видите ли, дело, которое привело меня к вам, можно назвать безотлагательным. Нам надо поговорить о Спиннерс-Фоллс.

Манро отшатнулся, словно его ударили по лицу. Он из-под полуопущенного века пристально смотрел на Джаспера непроницаемым взглядом светло-карего глаза.

Наконец он коротко кивнул:

— Хорошо. Но уже поздно, и ваша дама, без сомнения, устала. Уиггинс покажет вам комнаты. Особых удобств не обещаю, но в комнатах будет тепло. Поговорим утром. А потом вы уедете.