и ему больше не грозит уничтожение[149].

Вполне очевидно: если в 362 году христиане еще приходили в Севасту в Самарии поклоняться останкам Иисуса, значит, вера в телесное «вознесение», во плоти, еще не была создана. Просто считали, что его дух и душа, соединившись в некой легко улетучивающейся форме, поднялись в Плерому, чтобы занять место по правую руку от Бога.

Это мнение не исключало культа телесных останков Иисуса, покоящихся во вполне материальной могиле. И это неоспоримо демонстрирует дискуссия между Юлианом Галикарнасским и Севером Антиохийским, как нельзя более законными епископами.

Лишь много позже того, как могилу осквернили по приказу императора Юлиана и останки Иисуса уничтожили, была придумана легенда о вознесении телесном, во плоти. Но, поскольку тщательно согласовать все тексты тогда не было возможностей, в конечном счете в созданиях безымянных авторов обнаружились серьезные противоречия.

В самом деле, согласно Луке, ученику Павла, написавшему Деяния апостолов (1:1-11), Иисус после исчезновения из могилы провел в обществе учеников сорок дней. Такое длительное пребывание на земле не согласуется с явлениями или материализациями, перечисленными Павлом в Первом послании к коринфянам (15:3-11). А ведь послания Павла явно были написаны раньше, чем его секретарь Лука составил Деяния.

С другой стороны, рассказ из Деяний не совпадает и с рассказом в Евангелии от того же Луки (24:50–53), тоже более ранним текстом. Ведь, согласно Луке, Иисус привел одиннадцать учеников в Вифанию, близ Иерусалима, в самый день своего воскресения, самое позднее через день, и покинул их, чтобы подняться на небо.

Другие христианские тексты тоже противоречат утверждению Деяний о долгом пребывании Иисуса на земле. Так, например, в Послании Варнавы (первая четверть II века) Вознесение следует непосредственно за Воскресением. Судите сами:

«Вовсе не нынешние субботы мне по нраву, но та, которую создал я и в которую, положив конец вселенной, я провозглашу день восьмой, то есть иной мир. Вот почему мы радостно празднуем восьмой день, когда воскрес Иисус и, явившись, поднялся на небо» (Послание Варнавы, 10:8–9).

В Евангелии от Петра ангел говорит Марии из Магдалы и ее подругам, которые только что обнаружили, что камень отвален и могила пуста: «Зачем вы пришли? Кого вы ищете? Не того ли, кто был распят? Он воскрес, и он ушел. Если не верите, наклонитесь и посмотрите на место, где он лежал; его там нет, ибо он воскрес и ушел в то место, откуда был прислан» (Евангелие от Петра, 56–57).

Тертуллиану известно еще одно предание: «Через два дня, на третий, когда он со славой воскрес из земли, он был принят на небо, откуда пришел».

Еще один текст, тоже очень древний, Послания апостолов (62, 51), относит Воскресение и Вознесение к одному и тому же дню. В этом послании Иисус, дав последние указания сторонникам, говорит им: «И вот, через три дня и три часа Тот, кто послал Меня, придет, чтобы Я ушел с ним… И едва он произнес эти слова, грянул гром, содрогнулась земля, и Иисуса окутало облако» (Послания апостолов, 62:51).

Бесспорный факт: во II веке церковь еще не отмечала Пасхи и Пятидесятницы, а только Вознесение. И это доказывает, что для тогдашнего христианского мира Пасха (Воскресение) совпадала с Вознесением.

В конце IV века Иерусалимская церковь праздновала Вознесение на пятидесятый день после Пасхи, то есть в день Пятидесятницы. И в те же времена святой Павлин в качестве великих христианских праздников упоминает только Рождество, Богоявление, Пасху и Пятидесятницу.

Только в начале V века, то есть после дискуссии Юлиана Галикарнасского и Севера Антиохийского и после решения церкви истребить грубой силой всякий след этого спора, Иоанн Златоуст (умерший в 405 году)[151] и Августин (умерший в 430 году) смогут навести нас на след некоего Вознесения, празднуемого и отмечаемого через сорок дней после Воскресения на Пасху, как в наши дни.

Можно сожалеть, что Юлиан Отступник в августе 362 года велел уничтожить останки Иисуса в Самарии. Может быть, не будь этого, церковь не зашла бы так далеко в измышлении мифа.