девяностые, сколько было разговоров о том, что Россию-матушку спасет возрожденное казачество. Только забыли, что казачество – это не лампасы, шашки и погоны, а бесшабашная вольница.

– Да, бурлеск какой-то, – вздохнул Слава. – Но насчет простатита возражу. Любой уролог вам скажет, что простатит, если правильно к нему относиться, и эректильная дисфункция – это разные вещи. У нас семьдесят процентов мужского городского населения после сорока этим страдает. То, что к их числу не отношусь ни я, ни, надеюсь, вы – просто везение. Поэтому уверен, что член нашей нации можно и нужно привести в необходимое для продолжения рода состояние.

– Готов согласиться, но ваши «Наши» совершенно не годятся на роль сперматозоидов, оплодотворяющих космическое пространство. Марс – не Рублевка, там нет секретарши, и мигалка марсоходу ни к чему. А ведь это все и есть предел их мечтаний.

– Мне кажется, вы несколько недооцениваете их потенциал.

Кирилл хотел возразить, но тут перевел взгляд на стол и обнаружил, что перед ним уже стоит блюдо с дымящимся мясом. Оно, как до этого кубок, чудесным образом появилось из ниоткуда: Мерлина поблизости не было. Исходивший от блюда запах, в котором ощущался букет редких трав и трюфелей, перебил всякую рациональную мысль.

– Помните, как сказал о зайчатине рядовой Гребер у Ремарка? – весело подмигнул Слава. – «Если не предъявлять к жизни особых претензий, то все, что ни получаешь, будет прекрасным даром». Попробуйте. В этом ресторане готовят по рецептам доколумбовой эпохи.

– В каком смысле?

– В том смысле, что без картошки, например.

Потемкин попробовал. Вкус нежнейшего мяса был действительно незабываемым. Он прервал диалог, смакуя кролика и запивая вином. Демиург смотрел на него понимающе. Внезапно он перевел взгляд на вход в ресторан, который остался у Кирилла за спиной:

– О! Да к нам, кажется, дорогие гости пожаловали! Анна Николавна!

Кирилл обернулся. Вдоль столов к ним решительно приближалась Анна Гетман. Ее фигура была плотно затянута в кожаные шорты и корсет, выполненные в БДСМ-стиле «Домино». Не менее эффектно смотрелись тематические сапоги на шпильках, обхватывающие редкими горизонтальными полосками ноги выше колен. Правая рука Анны, по локоть облаченная в кожаную перчатку, поигрывала мягкой плетью-флоггером. Запястье левой руки было окольцовано зеленым браслетом. Слава привстал, предлагая стул даме. Анна приземлилась, положив ногу на ногу.

– Привет, мальчики! Об чем спор? Вас аж в коридоре слышно.

– Не обращай внимания, – махнул Слава. – Старый спор славян между собою.

Слово «славяне» в его устах слегка покоробило Потемкина. Но он подхватил, дожевывая кролика:

– Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою…

– Вопрос, которого не разрешите вы, – уверенно закончил демиург.

Анна внимательно изучала обоих, поигрывая плетью.

– Я вам тут не народная вития, панове, – сказала она, доставая уже знакомый Кириллу портсигар.

– Послушай, Аня, – Кирилл вытер губы салфеткой, – я тут новости слышал. Ты ведь это… того…

– Пала жертвой наследников Бандеры?

– Ну вроде как.

Гетманша хрипло рассмеялась, выпуская дым. Слава похлопал Кирилла по плечу:

– Не читайте до обеда политический рунет. Вы же сам мастер подобных мистификаций.

– Нет лучше способа выявить настоящих бандитов, – подтвердила Анна. – Сейчас они повылезают на радостях, как тараканы. Я тут пока отдохну чуток, а Хорошковский там обработает контингент дустом. Ловим на живца. – Она подтянула шнуровку на корсете.

– Да, трюк хороший, я оценил, – согласился Потемкин. – Но есть нюанс, как в том анекдоте.

– Каком анекдоте?

– Аня, ну ты же знаешь…

– Нет, расскажи.

– Встречаются Василий Иванович с Петькой. Петька спрашивает: «Василий Иванович, что такое „нюанс?“ Чапаев ему: „Ну, сними портки и встань раком“. Петька встал. Василий Иванович засадил ему и говорит: „Вот, видишь, Петька – у тебя хуй в жопе, и у меня хуй в жопе. Но есть нюанс…“

Анна расхохоталась. Демиург пригубил вино и пристально посмотрел на Кирилла:

– Так какой нюанс?

– Я тут давеча оранжевую принцессу на пляже видел. Она с негром трахалась.

Слава и Гетман переглянулись.

– Ну и что? – хором спросили они.

– Так она тебя заложит. Какой-нибудь «Украинской правде».

Теперь засмеялись оба демиурга.

– Кирочка, ты давно тут? – поправляя прическу, спросила Гетман.

– Сегодня прилетел.

– Первый раз?

– Ну да. А что?

– А то. Побудешь здесь несколько деньков и перестанешь говорить всякие глупости.

Она небрежно бросила свою плеть на стол. Потемкин задумался.

– Кстати, Аня, а я и не знал, что ты у нас увлекаешься БДСМ.

Гетман красиво затянулась и выпустила ему в лицо сладкую струю дури.

– Послушай, ванильный мальчик, в той или иной форме этим увлекается все население нашей большой больной планеты. Доминирование и подчинение – основа цивилизации. Мужик, который у себя дома периодически колотит бабу, – это садист, а баба, которая это терпит, – мазохистка. Желание причинять боль – суть любого военного конфликта, а подавляющее большинство нашего офисного планктона – патологические мазохисты. Как раз девиантным является отсутствие так называемых отклонений. Хотя, – задумалась Анна, – говорят, среди людей должен быть один экземпляр, которому наши отклонения неведомы. Это так называемый эталон, или краеугольный камень. Но ты на него явно не тянешь. Так что у тебя тоже есть какой-то сдвиг, просто ты его не осознаешь. А латентно ты такой же, как я. Такой же, как все остальные, пытающиеся уверить себя, что уж они-то точно «в норме». Кстати, если хочешь, пойдем сейчас со мной, покажу кое-что интересное. Сюрприз, так сказать.

– Что именно?

– Какой же это сюрприз, если заранее рассказывать? Пошли, не пожалеешь.

– Если ты про сиськи, то лучше я здесь посижу.

Слава расхохотался:

– Браво! Нет, Кирилл, уверяю, что это не сиськи. Вы и правда не пожалеете.

Гетман обиделась:

– Не хочешь как хочешь. Сиди тут. А я пошла. – Она кинула папиросу ему в кубок и встала.

– Ань, извини! Это я глупо пошутил так, – засуетился Кирилл. – Ты же знаешь меня, дурака. Очень, очень интересно, что ты там такое хочешь показать. Правда, клянусь! Пошли, конечно…

– Вот то-то, – сказала Гетман и слегка шлепнула Потемкина плетью по заду.

Слава оценил эту сцену и поднял кубок. Потемкин взглядом попрощался с ним и пошел вслед за Гетманшей. В дверях на них чуть не налетела круглолицая энергичная девушка с высоко поднятыми бровями, как у Пьеро. Это была Мария Гайдар – правнучка писателей Аркадия Гайдара по материнской и Павла Бажова по отцовской линии. Бывшая пламенная революционерка и звезда оппозиции последние несколько лет трудилась заместителем губернатора Кировской области Никиты Белых, у которого курировала социальные вопросы. Гайдар будто не заметила ни Анну, ни Потемкина – ее обожающий взгляд был сосредоточен на демиурге, к которому она стремилась. «Настоящий марсоход, – у Кирилла в голове родился рекламный слоган. – Легко преодолевает любые препятствия».

Покинув «Старый замок», Гетман нырнула в тот же коридор, откуда Потемкин совсем недавно вышел. Она вела его, красиво переставляя ноги и насвистывая что-то явно не «свiдомое». Вид сзади был весьма сочен, особенно шнуровка на спине и затянутые кожаными полосками ляжки. Проследовав мимо апартаментов Кирилла, Анна остановилась около номера 3-74 и поднесла палец к губам.