создается иллюзия тотального контроля. Он называл это «невидимым всеведением» и «новым способом получения власти духа над духом».

– Забавная метафора, – заключил Депп.

– Скорее аллюзия. – Кирилл кивнул в сторону столика, располагавшегося в нескольких метрах от них. – Как вы думаете, кто там сидит? Ник-то уж точно должен знать.

За столиком, на который указывал Кирилл, расположился моложавый и загорелый лидер Косова Хашим Тачи с какой-то дамой. Потемкин отметил, что чертами лица, черной с проседью шевелюрой и подкрашенными глазами он смахивал на президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты. Можно было даже подумать, что они если и не братья, то уж точно родственники. Впрочем, нечто родственное было и между полунезависмыми территориями, которые они возглавляли: оба государства возникли в результате кровавых попыток метрополий – Сербии и Грузии – восстановить контроль над мятежными провинциями. И оба получили вольницу благодаря протекторату больших конкурирующих империй. Евроатлантическая вступилась за Косово, Российская – за Южную Осетию.

– Это премьер-министр Косова, – как-то неуверенно предположил Клегг.

– Да, это его нынешняя должность. В этом качестве он спокойно разъезжает по цивилизованным странам, и его принимают на высшем уровне. Но во время войны на Балканах он был главным полевым командиром партизанской Армии освобождения Косова и имел кличку Змей. УЧК – это, если называть вещи своими именами, террористическая организация, которая, между прочим, имеет связи с Аль-Каидой и точно так же, как Аль-Каида, финансировалась за счет торговли героином, которую, как известно, в Европе контролируют косовские албанцы. А их «освободительная борьба» сводилась к этническим чисткам – массовым убийствам неалбанского населения – сербов и цыган.

– Этническими чистками занималась сербская армия диктатора Милошевича, – решительно возразил Клегг. – Наши войска защитили мирное население Косова от геноцида. Пусть даже ценой бомбардировок Белграда.

– Разумеется, защитили, – усмехнулся Потемкин. – И сейчас защищаете, спонсируете. Только там после такой защиты, за исключением нескольких анклавов на севере, не осталось ни одного неалбанца. Этнически чистая территория. Все сербские и цыганские деревни сожжены, из края бежали более трехсот тысяч человек. Отличная «гуманитарная интервенция», поздравляю! Более того, хочу вам должить, что верхушка УЧК, в том числе и присутствующий здесь Змей, поймана за руку на торговле органами замученных ими сербов. Этот факт официально подтвердила прокурор международного трибунала в Гааге Карла дель Понте и комиссия Совета Европы.

– Какой ужас! – вскрикнула Зои. – Ник, неужели это возможно? Почему?

– Дорогая, – взял ее за руку Клегг, – нельзя все мазать одним цветом. У каждого явления существует множество оттенков. Конечно, некоторые негативные проявления освободительной борьбы косоваров, о которых говорит Кирилл, имеют место быть, однако я считаю, что в целом наша политика на Балканах себя оправдала.

– И в Ираке конечно же тоже, – ехидно добавил Потемкин.

– А вот в этом случае мы имеем дело с катастрофической ошибкой, которую Тони Блэр никак не хочет признать.

– Где это вы видели политического деятеля, который признает свои ошибки, тем более катастрофические? – рассмеялся Джонни.

– У нас в России есть отличная притча, которая универсально описывает формулу власти, – сказал Кирилл. – Тебе, Джонни, и тебе, Ник, вероятно, будет интересно.

– Давай, выкладывай! – Депп облокотился на стол и подпер рукой голову.

– В некоем государстве один вполне демократически выбранный правитель стал стар и подобрал себе преемника. Когда преемника избрали на его место, он завел его к себе в кабинет, открыл секретный сейф, показал три конверта и сказал: «Если наступят плохие времена и народ отвернется от тебя, вскрывай их один за другим». Поначалу все было хорошо. Но прошло несколько лет, на страну обрушилось наводнение, и народ начал роптать. Тогда молодой правитель открыл сейф и вытащил первый конверт. Он раскрыл его и прочитал: «Вали все на меня». И он действительно начал все проблемы списывать на своего предшественника, который к тому же уже умер. Народ успокоился, но через какое-то время случилась засуха, и люди зароптали еще больше. Тогда правитель, уже в годах, открыл второй конверт. Там было написано: «Обещай всем все». Он выполнил это наставление, и народ опять успокоился. Наконец начался экономический кризис, народ совсем взбунтовался и потребовал отставки правителя. Тот с трудом открыл ржавый сейф, достал последний конверт и увидел: «Готовь три конверта».

Компания дружно рассмеялась.

– Очень поучительно! – сказал Депп, обращаясь к Клеггу. – Надеюсь, ваш генерал-губернатор оставит мне в наследство нечто более существенное.

Потемкин задумчиво посмотрел на свой стакан.

– Кстати, насчет Блэра. От действующего политика признания ошибок, конечно, не дождешься. Но Тони уже принадлежит истории. Мог бы и покаяться перед лицом вечности. Провал-то налицо. Особенно после всей этой позорной истории с оружием массового поражения у Саддама, которого никогда не было.

– Ну, это был всего лишь casus belli[53], – вздохнул вице-премьер. – Понятно же, что подоплека событий была совершенно иной. Кстати, вопреки расхожему мнению, я не думаю, что главным мотивом здесь была нефть. Нефть – это как бы сопутствующая добыча.

– Какая же тогда основная причина? – удивился Депп. – Я всегда был уверен, что Дик Чейни втравил своего начальника-имбецила в эту авантюру исключительно в интересах нефтяных компаний и своей фирмы Halliburton.

Клегг задумался.

– Вероятно, лет эдак через сто экспедиция в Ирак будет стоять в одном ряду с крестовыми походами. По сути, это и был крестовый поход. Очередной, но, видимо, не последний. Ты прав – американцы думали о нефти. Но участие нашего королевства в войне было обусловлено, скорее всего, другими причинами.

– Какими? – допытывался Джонни. – Какими «другими»?

– Они там что-то искали – не случайно же первым делом был опустошен древний Вавилон.

– Святой Грааль? – в шутку предположил Потемкин. – Но ведь ты – второй человек в Британии. Неужели это так сложно выяснить?

– Во-первых, третий, – возразил Клегг, – не надо забывать о Ее Величестве. Во-вторых, вокруг войны в пустыне слишком много загадок. Я уже год пытаюсь докопаться до истины, однако спецслужбы существуют сами по себе. Эта шкатулка так просто не открывается. И каждый раз, как я подбираю к ней ключ, у меня начинаются какие-нибудь неприятности.

– Ничего страшного, – сказал Депп. – Остается лишь дождаться, когда какой-нибудь WikiLeaks выложит целиком иракское досье. Говорят, они раздобыли материалы британского военного ведомства тоже.

Клегг вздрогнул:

– Это невозможно. У нас не такие идиоты, чтобы сваливать все в одну базу, к которой имеют доступ два с половиной миллиона человек через Интернет.

– «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу», – вспомнил Кирилл. – Ты поосторожней там, Ник. Помни о трагической судьбе доктора Келли.

– Доктор Келли? – вмешалась Зои. – Кто это?

– Дэвид Келли – советник министерства обороны по вооружениям, который разоблачил фальсификации нашего правительства, связанные с тем самым оружием массового поражения Саддама, – пояснил Ник. – Он покончил жизнь самоубийством.

При этих словах Потемкин сразу вспомнил о Филе.

– Какое самоубийство! – возмутился он. – Перед смертью Келли направил загадочное электронное письмо, в котором писал о «темных актерах, которые играют в игры»…

В этот момент раздался гулкий раскат грома. Все дружно посмотрели на небо. Там в плотной и ровной синеве показались мелкие перистые облачка. Они быстро опустились ниже, и Кирилл увидел, как прямо над островом собирается свинцовая туча. Удивительным было то, что она не пришла откуда-то, а возникла из ничего. Будто в нескольких километрах вверху взорвалась гигантская дымовая шашка.

– Невероятно, – прошептал Ник Клегг.