– Тебе виднее, – подмигнул Потемкин. – Ты же на четверть русский.

– Что, серьезно? – Зои с удивлением посмотрела на своего кавалера.

– Есть такое, – подтвердил Клегг. – Мой прапрадедушка Игнатий Закревский был известным русским аристократом. Служил обер-прокурором правительствующего сената русской империи. Но нельзя путать «национальность» с «этничностью», – неожиданно взвился вице-премьер. – Мой отец наполовину русский, а мать – голландка. Но я британец. И более британец, чем этот бастард королевских кровей Дэвид Кэмерон!

Клегг артистично выпятил грудь. Кирилл оценил эту тираду и этот жест.

– Самое смешное, – сказал он, – что даже если Ник и его партнеры проиграют следующие выборы в палату общин, Соединенным Королевством все равно будет управлять человек с нашими корнями. Ведь дедушка Милибэнда служил в советской Красной армии.

Потемкин искусно опустил момент этнической принадлежности лидера лейбористов, употребив по отношению к его корням слово «наши», а не «русские». Все же назвать чистокровного еврея польского происхождения «русским» было бы слишком большой натяжкой. Факт же участия дедушки Милибэнда в гражданской войне в России на стороне советской власти был совершенно неоспорим. Джонни Депп расхохотался и хлопнул по столу:

– Это заговор!

– У меня такое ощущение, что нам всем лучше дружить с русскими, – произнесла Зои. – Особенно с такими симпатичными.

Кирилл почувствовал, как под столом ее ножка скользнула по его голени. В этот момент Мао принес напитки для Зои и Ника и услужливо помог прикурить Потемкину. Вице-премьер продегустировал свой коктейль.

– Не смешали, – удовлетворенно отметил он и повернулся к Потемкину: – Так что ты там насчет Третьего Рима? Расскажи, мы ждем.

– Старая история, Ник. После того как вечный город был разграблен вандалами, басилевсы Восточной империи объявили Константинополь правопреемником Рима. В середине пятнадцатого века столица Византии была захвачена турками, теперь это Стамбул. А потом русский царь Иван Третий женился на племяннице Константина, последнего императора, – Софье Палеолог. Тогда и возникла формула: «Москва – Третий Рим, а четвертому не бывать!»

– Потрясающе! – воскликнула Салдана. – Ты чем, вообще, занимаешься, Кирилл?

– Связываюсь с общественностью и морочу ей голову.

– Ну, этим и я тоже занимаюсь! – воскликнул Депп. – Да и все мы, здесь сидящие. Ваше здоровье, коллеги!

Послышался звон бокалов.

– Между прочим, – выпив и закусив, заметил Потемкин, – есть еще одна примечательная деталь в той древней истории. Настоящее имя Софьи Палеолог – Зоя.

– Так это же может быть потрясающий фильм! – вскочил Депп. – Я могу сыграть царя Ивана, а Зои может сыграть Зою!

Кирилл прокашлялся:

– Прости, Джонни… Но Софья Палеолог была, как бы помягче сказать… белой, в общем.

– Да брось ты, Кирилл! – махнула рукой Зои. Она совершенно не обиделась. – Кому какая разница? В конце концов, можно меня подкрасить… В виртуальном смысле, конечно.

Некоторое время все молчали. Депп, похоже, мысленно примеривал на себя шапку Мономаха, а Салдана – увешанные жемчугами и драгоценными каменьями одежды русской царицы. Потемкин подозвал Мао и попросил принести ему еще виски. Депп поддержал эту тактическую инициативу.

– Кстати, Джонни, – сказал Клегг. – Хорошо, что я тебя встретил. Есть деловое предложение.

– Я же говорил, что ему надо было играть Беккета! – Джонни положил ногу на ногу. – Слушаю тебя со всевозрастающим вниманием, Ники.

Вице-премьер сосредоточился. Было видно, что он действительно собирается сказать что-то важное.

– Видишь ли, какое дело, Джон. – Вице-премьер тщательно подбирал слова. – Все мы видим, как стирается разница между вами, актерами, и нами, политиками. Началось все с Рейгана, потом был Шварценеггер. После того как Мэтт Дэймон стал губернатором Массачусетса, а Джо Байден сыграл Фирса в чеховском «Вишневом саду», – Клегг выразительно посмотрел на Потемкина, – это стало совершенно очевидно.

– Арни может запросто стать следующим хозяином Белого дома, – заметила Салдана.

– Конечно, – согласился Депп. – Если пройдут поправки к Конституции, это место ему гарантировано.

Джонни имел в виду конституционную реформу, которую затеяли наконец-то получившие большинство в обеих палатах Конгресса республиканцы. Главной поправкой, которую в прессе окрестили «поправкой Шварценеггера», была отмена ценза рождения. В случае ее принятия президентом США мог бы стать любой гражданин страны, вне зависимости от того, где он родился и когда им стал. Эту реформу поддержал Барак Обама – по слухам, в связи с тем, что его соперникам удалось-таки, наконец, раздобыть реальные, а не фальшивые, как у бертеров, документы, доказывающие, что он родился далеко за пределами Соединенных Штатов.

– Так вот, Джонни, – Клегг отпил из бокала, – есть вакансия, которую я хотел бы тебе предложить.

Все замерли.

– Генерал-губернатор Ямайки. Как тебе?

Это был неожиданный поворот. Депп схватил свой стакан, Зои охнула и уставилась на него, ожидая реакции. Клегг наслаждался произведенным эффектом.

– Какой охрененный пиар-ход! – восхитился Кирилл. – Джонни, ты должен немедленно согласиться! Это совершенно номинальная должность. Ничем особо заниматься не надо. Просто представляешь корону на острове, олицетворяешь, так сказать, ее присутствие. При этом можешь спокойно заниматься своими делами, играть в кино и все такое.

Депп задумался. Идея ему явно нравилась, но вот так просто сказать «да» было бы не комильфо.

– Но ведь я не гражданин Ямайки, – возразил он, почесывая голову. – И вообще, не имею никакого отношения к вашей королеве. В смысле подданства.

– Какие пустяки, право! – улыбнулся Ник. – Эти формальности мы уладим за неделю. Действующий генерал-губернатор Патрик Аллен – всего лишь старый божий одуванчик. Он занимает явно не свое место.

– Ты циничен, Ник! – Зои ткнула приятеля в бок.

– Реалистичен, – усмехнулся Клегг.

Депп задумался. Он встал, скинул свой лапсердак и повесил его на спинку стула.

– Что скажешь? – спросил он у Кирилла.

– Даже говорить не о чем. Ты должен сказать «да».

– Да, – сказал Джонни.

– Отлично! – обрадовался Ник, поднимая свой бокал. – Давайте выпьем за нового генерал-губернатора Ямайки!

Все вскочили с мест и выпили стоя. Потом сели, обдумывая мировую сенсацию.

– Я тебя что-то тут раньше не видела, – неожиданно сказала Салдана, обращаясь к Кириллу.

– Да я только прилетел сегодня.

– Первый раз? – поинтересовался Клегг.

– Ага.

– И как тебе эти Елисейские поля? – Зои обвела рукой вокруг.

– Похоже на Елисейский паноптикум.

– Паноптикум? В каком смысле?

– В смысле тюрьмы, которую сконструировал один английский философ, Джереми Бентам, – пояснил Потемкин. – Это было в конце XVIII века. Она устроена так, что стража может видеть всех заключенных, причем они сами не видят стражников и не знают, в какой именно момент за ними следят. Таким образом,