происходили. Наша война превратилась в засады и нападения на маленькие деревни… У нас есть такое оружие (ружья, железные наконечники стрел, ножи, топоры), а у Змей его нет. То немногое, что им удалось украсть в наших лагерях, они уже испортили. И среди них нет белых торговцев. Так мы и продолжали продвигаться вперёд по замечательным равнинам к Оленьей Реке (река Красного Оленя)…”
Змеи могли рассчитывать на успех лишь тогда, когда предпринимали молниеносную атаку значительно превосходящими силами, даже если во вражеском стойбище имелись винтовки. Однако Черноногие научились принимать во внимание такую тактику противника и всё чаще держались крупными селениями, нападение на которые не принесло бы Змеям успеха.
По этому поводу Саукамаппи говорит:
“Племя Змей нам (то есть Черноногим) не опасно… У них совсем нет ружей… но они могут одолеть нас числом, силой, из-за чего мы страшимся выезжать на охоту малыми группами. Охотясь на оленей или горных баранов, мы находимся в постоянном напряжении.”
Генри также сообщает, что Черноногие “… в летнее время вынуждены собираться большими лагерями от ста до двухсот палаток, чтобы легче было обороняться от врагов.”
Несмотря на попытки Змей избегать крупных битв, такие всё же происходили иногда. Крупное стойбище Змей могло быть атаковано большим отрядом Черноногих или же один мощный военный отряд мог быть обнаружен другим.
Составные части предыдущей военной модели продолжали существовать и в этот период. Кожаные доспехи всё ещё играли жизненно важную роль, так как основная масса воинов применяла стрелы. Но использование доспехов становилось реже по мере приближения к концу этого этапа. Здесь же нужно отметить, что ближе к завершению этого периода крупномасштабные столкновения опять стали случаться чаще, и причиной тому был тот факт, что огнестрельное оружие стало распространяться шире, силы сбалансировались. Одним из видов такого боя была кавалерийская схватка, типичная для пост-лошадной и до-огнестрельной модели. Другим видом был пеший бой, сохранившийся с времён до-лошадных и до- огнестрельных.
Похоже, что Черноногие были вынуждены сохранять пешую форму боя на всём протяжении пост- лошадного и до-огнестрельного периода, что связано, скорее всего, с отсутствием регулярного поступления к ним лошадей. В противовес этому, нет никаких свидетельств, что Змеи, имея изобилие табунов, сохранили тактику пеших сражений. С наступлением эпохи нескольких ружей необходимость в пеших сражениях возникла вновь сама собой у тех племён, где наличие огнестрельного оружия было заметным, так как стрельба из тяжеловесных винтовок со скачущих лошадей была неточной, а из немногого имевшегося оружия нужно было извлечь максимальный эффект. Особенно важным это было при обороне.
Вот описание сражения между Плоскоголовыми и Черноногими в 1810 году, сделанное Томпсоном:
“Салиши (Плоскоголовые) за зиму приобрели у меня около десятка ружей, а также несколько сот железных наконечников для стрел. Всё это они намеревались использовать в походе против Пьеганов. В июле месяце, когда жиреют бизоны, они собрали лагерь, в котором было сто пятьдесят мужчин, чтобы поохотиться и заготовить сушёного мяса… Они пересекли горы по широкому перевалу восточнее озера Салиш. Там их поджидали Пьеганы, намереваясь воспретить им охотиться на бизонов… Но Салиши твёрдо решили охотиться и драться. Они уже находились на охотничьих землях, когда рано утром разведчики, высланные, как обычно, для выяснения обстановки, примчались с известием: “Приближаются враги!” Палатки были собраны в одно мгновение, шесты и весь домашний скарб свален таким образом, что получилась некое подобие укреплённого пункта. Едва это было сделано, накатилась стремительная кавалерийская атака. Лошадям не удалось прорваться сквозь баррикады, ощетинившиеся кое-где шестами. Обе стороны пустили стрелы, ранившие нескольких человек, но никто не упал. Последовала вторая, третья атака, но обе были слабее первой. Сражение должно было стать пешим. Салишей насчитывалось сто семьдесят человек. Пьеганы вышли из укрытия и расположились цепью примерно в четырёхстах ярдах от врагов. Салиши и бывшие с ними белые люди лежали затаившись. В течение дня Пьеганы время от времени высылали отряды человек по сорок в каждом, пытаясь втянуть противника в бой. Они подходили почти на шестьдесят ярдов к Салишам, подпрыгивали над землёй насколько могли высоко, затем падали в траву, бросались вправо, затем влево. Их кожаные накидки болтались на них, в руках были зажаты луки, копья и ружья. Изредка они пускали стрелы, но без особого успеха. Они так прыгали, что Буч, который был отличным стрелком, сказал, что попасть в них труднее, чем в летящего гуся. Когда один отряд нападавших уставал, он уходил, но его сменял другой. Так продолжалось весь день… Вечер положил конец сражению. Пьеганы потеряли семь человек убитыми и тринадцать ранеными. Потери Салишей составили пять убитых и девять раненых. Каждая из сторон подобрала погибших и раненых, никто не снимал скальпов… Это был первый раз, когда Пьеганы имели такой неуспех…”
В августе 1814 года Плоскоголовые и союзники предприняли другую экспедицию на восток, намереваясь драться за бизоньи пастбища.
“В намеченное время собрался мощный отряд и отправился охотиться на бизонов… Охота проходила без соблюдений какой-либо осторожности на вражеской территории, что послужило причиной сражения. Салиши и их союзники выбрали место для боя, обосновавшись на поросшем травой утёсе, позади которого был пологий склон. Лошади не участвовали в битве. Выбранное Салишами место позволяло им полностью обозревать врагов. Поблизости не было лесов, только равнины. Пьеганы со своими союзниками приближались осторожно. Они хотели выяснить, каковы силы противника, прежде чем начать настоящее наступление. Для этого они предприняли несколько маленьких вылазок на небольшом участке своей цепи. Наконец, в полдень Пьеганы приняли решение пойти в наступление. Совершив все необходимые приготовления, дикари выстроились в линию, держа дистанцию в три между людьми, и двинулись вперёд, танцуя и распевая песни. Когда до противника оставалось не более ста пятидесяти футов, песни и пляски стихли, раздался дикий боевой клич, и дикари бросились вперёд. Атака была встречена с доблестью. Несколько человек погибло с той и другой стороны, и раненых пало втрое больше. С большим трудом Пьеганам удалось отнести своих убитых, и сами они посчитали, что потерпели неудачу…”
Черноногие и их союзники, весьма победоносно боровшиеся против Змей, всё ещё сталкивались с проблемой, где доставать именно те товары, которые европейцы хотели получать взамен на огнестрельное оружие. Рынок пеммикана был ещё сравнительно небольшим в сравнении с потребностями дикарей в ружьях, которые индейцы считали главнейшим элементом для успешной войны. Но они не могли предложить белым то, что те хотели. Отсюда возникла своего рода брешь в обоюдном удовлетворении запросов.
Торговые компании отдавали себе отчёт в том, что неудовлетворение потребностей дикарей рано или поздно приведёт к их неудовольству, а то и к открытой вражде к европейским торговым представителям. Чтобы уменьшить возникшую брешь, компании пришли к решению закупать у индейцев небольшое количество менее ценных шкур: бизоньих и волчьих, которые равнинные жители доставали без труда. Однако как только европейский рынок насытился этим товаром, компании столкнулись в опаснейшей ситуацией, когда нужно было немедленно запретить покупку у индейцев этих мехов. Встав перед такой постановкой вопроса, Атсины едва не выступили войной против белых людей, намереваясь силой захватить торговый пост, перебить персонал и забрать всё хранившееся там огнестрельное оружие.
Генри узнал об этом от Черноногих: “Водопадные Индейцы (Атсины) дали понять Черноногим, что, по их мнению, бледнолицые из форта Августуса плохо обращались с ними в последние годы… Разбирая привезённые на обмен волчьи шкуры, белые отбраковывали половину, три четверти, а то и всю партию целиком, и Атсины не выручали ничего за свои труды. И совсем не получалось купить ружья у торговцев… Недавно их отряд вернулся из рейда против Воронами, с которыми они бились на берегу Жёлтого Камня, и там они видели форт, который, вероятно, занимали американцы… В пылу сражения Вороны прокричали, что в будущем они избавят Водопадных Индейцев от необходимости приходить на их земли с войной, так как на следующий год Вороны собирались сами в сопровождении американцев пойти войной к реке Саскачеван. Это известие заставило Водопадных Индейцев забеспокоиться. Они знали, что их враги храбры и многочисленны, а при поддержке американцев они всех поставили бы на колени. Отступление ничего не даст, ведь в густых лесах невозможно добыть достаточного количества дичи… Перед ними возникла угроза полного уничтожения. Поэтому они пришли к единственному решению: проникнуть в форт под видом торговли, разделаться с белыми людьми и завладеть имуществом, чтобы получить возможность защититься
